Сердце Вселенной - [26]

Конечно, есть. Я ощущал его, я двигался, видел, слышал, следовательно, у меня сохранились органы чувств.

Я пошевелился и попробовал встать. Голубая бездна поплыла и переместилась куда-то в сторону. Что со мной?

Я вспомнил, что новорожденные дети не умеют управлять своими движениями и окружающее видят вверх ногами. Им необходимо некоторое время, чтобы привыкнуть. Наверное, то же самое происходит и со мной. Ведь я в «обратном» мире, где все происходит «навыворот». Надо учиться!

Я сделал усилие, чтобы пошевелить правой рукой, но задвигалась левая. Ступил — или хотел ступить — левой ногой, однако поднялась правая. Я упал. Черная земля и голубое небо переплелись и заплясали вокруг меня.

Я опять поднялся на ноги с закрытыми глазами. А, может быть, у меня не было глаз и я только «чувствовал» их? Во всяком случае, когда во мне возникло желание, чтобы они были закрыты, вокруг стало темно. Тогда я попробовал шагнуть. Левой ногой, потом правой, опять левой… как будто получилось! Сделал еще несколько шагов. Отлично! Надо только привыкнуть!

Открыв глаза, осмотрелся. Попробовал представить, что небо — вверху, а земля — под ногами. После некоторых усилий это удалось. Ощущения были расплывчатыми, меняющимися. То казалось, что все нормально, то опять пространство, мерцая, колебалось вокруг, будто кто-то насмехался надо мною. А через мгновение все снова принимало обычный вид.

Почву покрывали мелкая галька и обломки скал. Подняв один из камней я поднес его к глазам. Он не имел постоянной формы, очертания его все время менялись. Или, может быть, мне это только казалось? Потом я увидел его сразу весь, со всеми внешними и внутренними гранями. Это было невыразимо странное зрелище. Бросив камень, посмотрел на свою руку. Это была рука и в то же время как будто не она. Инерция мышления создавала впечатление руки, а ощущения «показывали» гораздо более сложный образ-кроме формы руки я «видел» ее составные части и происходящие в ней процессы.

Мое внимание привлек циферблат хронометра. Я вспомнил, что должен запомнить место своего появления в антимире, и растерянно оглянулся. Где оно, как его найти? Я помнил, что откуда-то упал, потом поднялся и начал учиться ходить. Сколько я сделал шагов? Кажется, три. Или четыре? Значит, я упал приблизительно возле этого белого камня. На всякий случай надо запомнить. А самое главное — Люси… Надо ее искать. Сколько времени еще осталось?

Я еще раз взглянул на хронометр и «увидел» весь его механизм, но не так, как видим его, открывая крышку, а совершенно иначе, будто я смотрел на него изнутри. Это очень раздражало.

Я постарался сосредоточить внимание на циферблате. Цифры шли в обратном порядке; но к подобным явлениям я уже начинал привыкать. В котором часу начался эксперимент? Кажется, в три… Значит, в моем распоряжении еще пятьдесят минут. Прошло десять минут…

Десять минут? А, может быть, в физическом мире прошло уже два часа? Или сутки, месяц, год? Кто знает, какое соотношение между земным временем и временем антимира?

Краски окружающих предметов начали сгущаться и темнеть. Небо из голубого стало фиолетовым. Поверхность земли приобрела зловещий черный цвет. Но я стал чувствовать себя более уверенно, привыкал к необычайным ощущениям и начинал ориентироваться в пространстве.

Что, если позвать? Может быть, Люси услышит, если она близко? Только передаются ли здесь звуки? Надо попробовать…

Я крикнул. Или, может быть, хотел крикнуть. Во всяком случае громовой звук прокатился где-то в отдалении и снова вернулся ко мне. Я прислушался — ответа не было. Только эхо, замирая, вибрировало над землей.

— Лю! — опять крикнул я.

— Ю-ю-ю! — понеслось в пространство.

Вместе со звуками вдаль поплыли, закручиваясь спиралями, разноцветные полосы. Они не производили хаотического впечатления — форма и цвет их менялись в соответствии с модуляциями моего голоса. «Зрительный аккомпанемент», — подумал я. Мой мозг, как кибернетическая машина, моментально запечатлел сложную гамму оттенков. Это наблюдение после моего возвращения будет иметь огромную научную ценность. Однако, хватит исследований! Мне надо одно — найти Люси в этом призрачном мире.

Внезапно я почувствовал, что на меня кто-то смотрит. Я оглянулся. Нигде никого. Но ощущение взгляда, злобного, ненавидящего, оставалось. Неземной холод будто сковал мозг. Я понял, что это не галлюцинация, а реальная встреча с каким-то живым существом.

Ощущение враждебного взгляда исчезло так же внезапно, как появилось. Я с облегчением вздохнул и, собравшись с духом, направился к темной стене, видневшейся неподалеку. «Стена» оказалась деревьями — странными, будто ненастоящими. Мрачно вырисовываясь на фоне зловещего фиолетового неба, они казались схемами деревьев, их негативными изображениями.

Под деревьями зашевелилась какая-то фигура и двинулась ко мне.

— Кто это?! — воскликнул я и сердце мое затрепетало.

— Генрих! — послышалось в ответ. — Генрих, любимый!

Фигура бросилась в мои объятия. Она казалась странной и незнакомой, но по ее словам, дыханию, биению сердца я узнал Люси. Это она, она! Ее нежный голос, ее глаза, блестящие даже в полутьме… А тело. будто совсем другое. Или, может быть, нет, то же самое, только я вижу его со всех сторон сразу. Лицо Люси излучает свет, вся она будто соткана из чудеснейших красок. Я растерялся от обилия впечатлений.