Сердце волка - [24]
По дороге домой на этот раз мне никто не попался. Всё было тихо, только ветер пел в кронах деревьев свои непонятные песни. Сегодня лес дышал спокойно, и от этого его дыхания мне стало так хорошо, что я начала еле слышно насвистывать одну из песенок, которой меня научил Дэйн.
Это было очень давно. Мы делали из листьев и веточек кораблики и пускали их плавать по озеру. Друг изображал из себя ветер — надувая щёки, он дул так сильно, что некоторые из корабликов достигали противоположного берега.
— Ты знаешь какую-нибудь песню, Ро? — спросил вдруг Дэйн.
— Нет, — ответила я, вплетая в нос одного из корабликов крошечный белый цветочек. — Знала, когда Джерард был маленьким. В основном колыбельные… Но теперь я уже ничего не помню.
— А я помню. Много хороших песен помню. Хочешь, научу? Только они на старом наречии оборотней. Но всё равно красивые.
Он действительно знал необыкновенно много замечательных песен. И голос у Дэйна был удивительный. Он звенел и переливался самыми разными цветами и красками, и будто постепенно растворялся в воздухе, впитываясь в окружающее пространство.
Песни Арронтара. Так называл их Дэйн. В первую очередь потому что все они были от лица нашего леса. Он будто бы сам говорил с нами, рассказывал о своей жизни и, быть может, хотел, чтобы мы поняли что-то важное.
И теперь я пела одну из тех песен, с улыбкой наблюдая, как замолкают и прислушиваются птицы поблизости.
Это был мой маленький секрет. Я всегда хорошо ладила с животными, даже, можно сказать, умела понимать их речь. Я могла легко подобраться очень близко к любой птице или зверю и даже взять их на руки. А когда я пела, они слушали очень внимательно, некоторые даже прилетали или прибегали специально, чтобы послушать.
И если бы не та странная книга, которую дартхари однажды отдал мне, я никогда не узнала бы, отчего так происходит.
— Рональда-а-а!
Возле хижины стоял и истошно вопил мальчишка лет двенадцати. Надо же, какой смелый — обычно те, кого родители посылали «за лекарем», орали: «Лека-а-арь!»
— Чего тебе? — поинтересовалась я, выходя из кустов. Увидев меня, мальчишка вздрогнул, но не отшатнулся. Действительно, смелый.
— Соседка наша, зора Арилла, рожает. Мама попросила сбегать за тобой.
Очень некстати… Мало ли, что пойдёт не так при родах, а во мне магии сейчас не больше, чем в любом другом оборотне.
— Тебя как зовут?
Мальчишка, кстати, ещё был необращённый. Значит, нет пока двенадцати. Глаза серые, волосы русые, очень красивый нос, две ямочки на щеках, одет просто — белая рубашка, грязно-серые штаны и самые обычные ботинки, которые носят все оборотни Арронтара — в них удобнее всего продираться сквозь лес.
Из небогатой семьи мальчик. И удивительно — смотрит на меня не неприязненно, а скорее, настороженно.
— Петер.
— Пойдём, Петер, поможешь мне.
— Куда? — Глаза вспыхнули тревогой и страхом.
— Не бойся, — я хмыкнула. — Я детей не ем. Донести мне поможешь всё необходимое, чтобы роды принять, хорошо? А то знаю я ваших рожениц — зачастую ни ткани нет, чтобы ребёнка запеленать, ни ножа острого, чтобы… Хм, ладно…
Петер, слегка побледнев, зашёл со мной в хижину. Я быстро собрала вещи, часть из них отдав в руки мальчику, погладила Элфи и, наказав ему охранять дом, вышла на улицу.
— А откуда у вас такой хати? — выпалил Петер, оказавшись снаружи. Любопытный.
— Случайно повезло. А что, ты никогда раньше не видел моего Элфи? Я ведь довольно частый гость в деревне.
Мальчишка, кажется, слегка смутился.
— Ну… мы с мамой на краю деревни живём… Может, вы знаете…
Ну конечно, как я сразу не догадалась. Поэтому он и смотрит на меня без особой неприязни, ведь они с матерью тоже отбросы общества.
У оборотней — у всех, независимо от клана — считается позорным родить малыша незамужней женщине. Такое иногда случается… несмотря на то, что за молодыми самками следят и зелье от нежелательной беременности можно достать безо всяких проблем, да и стоит оно недорого.
Подобная настойка была одной из самых популярных. Именно из-за того, что на игрищах зачастую не только дрались. И итог в виде ребёнка устраивал далеко не всех. Одно дело — «соединяться» с оборотнем, чтобы, как здесь говорили, «взять часть его силы», а совсем другое — рожать. Поэтому многие родители предпочитали давать это зелье своим отпрыскам, ещё не подчинившим внутреннего волка, в качестве профилактики. Подростки неуравновешенны, и в этой ситуации многие предпочитали перебдеть.
Однако нежелательная беременность всё равно иногда случалась.
Некоторые девушки избавлялись от ребёнка, пока не узнали и не заклеймили позором. Почему мать Петера оставила своего малыша, я не знаю, но факт в том, что сейчас им, скорее всего, живётся нелегко. Зарабатывать такие женщины могли двумя способами. Что-нибудь шить, вышивать или вязать, либо… торговать телом.
У оборотней не принято иметь близость в человеческом облике ни с кем, кроме законного мужа или жены, это порицается. Но некоторые игнорируют этот обычай. Причина проста — близость в человеческом облике приносит намного больше ощущений, чем в зверином.
