Сердце волка - [29]

— Иди сюда! Быстро!

Штефан подбежал к Ребекке и попытался разглядеть сквозь заснеженные кусты, что же ее так взволновало. Сначала он не увидел ничего, кроме снега и какой-то тени, и лишь затем понял, что зрение его подвело, — это был не снег и не тень.

С другой стороны кустов неподвижно лежал человек в белой маскировочной форме. Окружавшая его темная тень была не чем иным, как огромной лужей крови.

— О Господи! — ужаснулся Штефан, но тут же взял себя в руки и повелительным жестом остановил Ребекку:

— Не подходи к нему!

Ребекка, впрочем, и не собиралась подходить к трупу. Штефан тоже не испытывал большого желания приближаться к нему, тем не менее продрался сквозь кусты и опустился рядом с убитым русским на корточки. Ему в ноздри ударил тошнотворный сладковатый запах — запах крови. Этого человека убили совсем недавно. У Штефана мелькнула мысль, что и Висслер отсутствовал не так уж долго.

Как только он об этом подумал, до него донесся звук приближающихся шагов, и через пару секунд раздался голос Висслера:

— Черт возьми, что это значит? Я же сказал, чтобы вы…

Висслер запнулся на полуслове. Штефан поднял глаза и увидел, что Висслер остановился рядом с Ребеккой и попеременно смотрит то на него, то на мертвого солдата со смешанным выражением ужаса и удивления на лице.

— Отличная работа, — с горечью произнес Штефан. — Поздравляю. Мы не услышали ни единого звука.

Висслер нахмурил лоб, но ничего не сказал.

— Хоть в чем-то вы нас не обманули, — продолжал Штефан. — Вы и в самом деле не Джеймс Бонд — вы Фредди Крюгер.

— Я тут ни при чем, — спокойно заявил Висслер.

— Да ладно, хватит! — сказал Штефан. — Черт вас побери, прекратите врать! Вы…

— Думаю, он говорит правду, — вмешалась Ребекка.

Она сказала это очень тихо, но, пожалуй, именно поэтому Штефан и запнулся на полуслове.

Ребекка подняла руку и показала на что-то позади трупа.

— Смотри!

Штефан медленно повернул голову и посмотрел в указанном направлении. Он сразу же увидел то, на что указывала Ребекка.

Снег вокруг трупа был истоптан и залит кровью, однако буквально в метре от него между деревьями оставался небольшой участок почти нетронутого снега, на котором виднелась двойная цепочка глубоких следов, ведущих из темноты между деревьями к трупу и затем прочь от него. Это были явно не человеческие следы. Хотя Штефан еще никогда в своей жизни не видел таких следов, он сразу понял, чьи они.

Это были следы волка.

Убежище, которое обнаружил Висслер, оказалось вовсе не деревом, но было примерно так же безопасно — это была группа огромных валунов, вздымавшихся над землей на два с половиной — три метра и абсолютно отвесных с трех сторон. С четвертой стороны на них мог забраться — хоть и с трудом — как человек, так и волк, однако этот склон можно было легко защитить сверху. Деревья вокруг стояли довольно редко, а потому любое существо относительно большого размера не смогло бы приблизиться незамеченным. Если бы Штефан сейчас мог адекватно воспринимать окружающее, он непременно бы подумал, что эти валуны представляют собой естественную крепость, откуда они даже и без оружия смогли бы довольно долго отбивать атаки целой стаи волков.

Но Штефан сейчас был отнюдь не в нормальном состоянии.

Он уже не мог оценить, ни сколько времени они шли по лесу, ни в каком направлении двигались.

Вид мертвого солдата очень сильно подействовал на Штефана, хотя сегодня это была уже не первая смерть и другие погибшие люди умерли прямо у него на глазах. Однако из всех полученных им сегодняшней ночью весьма неприятных уроков самый жуткий, пожалуй, заключался в том, что смерть смерти рознь. Барков погиб потому, что его смерть входила в планы определенных политических сил, и ему — справедливо это было или нет — пришлось расстаться с жизнью. Его солдаты погибали то ли по той же причине, то ли просто потому, что, к их несчастью, оказались в неподходящее время в неподходящем месте. Что же касается солдата, на труп которого они натолкнулись в лесу, то с ним все было как-то… по-другому. Смерть этого солдата представлялась гораздо более прозаичной, случайной и бессмысленной. Казалось бы, Штефан должен был воспринять смерть этого человека более спокойно, чем смерть Баркова, двух его охранников или того солдата, которого Висслер убил вскоре после их побега из дома. Однако эта ужасная находка почему-то шокировала Штефана в десятки раз сильнее, чем другие насильственные смерти, свидетелем которых он сегодня был. Их троица вдруг столкнулась с новым, непредсказуемым врагом, который не руководствовался ни логикой, ни какими-то понятными критериями, и именно в этом и заключалась ощутимая разница: если смерть Баркова возмутила Штефана, то смерть этого русского солдата в лесу вселила в него ужас. Неожиданно Штефан ощутил, что в нем просыпаются древние инстинкты. Пятнадцать тысяч лет человеческой цивилизации словно куда-то улетучились, и они втроем теперь были существами, которые для кого-то могли стать потенциальной добычей.

— Часа через два уже рассветет, — сказал Висслер, — и тогда нас отсюда заберут.

Штефан не потрудился даже взглянуть на Висслера — ни Ребекка, ни он не спрашивали Висслера об этом. Кроме того, Штефан был убежден, что им уже не суждено выбраться из этой долины живыми.