Сердце Ведьмы - [104]

– Матушка?

Ангербода замерла.

– Хель?!

Скади бросилась к волчице и в считаные секунды сняла гостью с её спины. Та не могла самостоятельно стоять и оперлась на великаншу, чтобы не упасть.

Колдунья чуть не расплакалась от облегчения. Локи смог убедить её.

– Рада тебя видеть, кроха, – пробормотала Охотница со слезами на глазах.

– Хотела бы я сказать то же самое, – слабым голосом ответила Хель.

Скади повернулась к Бальдру.

– Что ты с ней сделал?

– Ничего, лишь пытался помочь. Я как будто нахожусь здесь, а потом… словно исчезаю, – ответил Бальдр, протягивая дрожащие руки. – Время от времени я мог поддерживать её и помогать идти. Но затем она просто падала, и… – Он сжал кулаки. – Я ничего не мог с этим поделать. Мы бы всё ещё были там, в снегу, если бы твой волк не нашёл нас.

Ангербода посмотрела на дочь.

– Ты больше не можешь ходить?

– Мои ноги окончательно подвели меня, – пробормотала Хель, избегая её взгляда.

– Но раньше, – возразила колдунья, – когда мы виделись в последний раз, ты выглядела прекрасно…

– То было раньше, – ровным голосом ответила женщина. – Когда я властвовала над царством мёртвых. Там мёртвые ноги маленькой девочки держали её и не нуждались в целебных мазях матери. Но теперь, когда они сгнили до костей…

– Ты… больше не властна в своём царстве? – спросила Скади, но Ангербода уже знала ответ.

Зелёные глаза Хель наконец обратились к матери.

– Хельхейм пуст – я отдала мертвецов отцу. Они все плывут, чтобы присоединиться к моим братьям и великанам в битве против богов. У меня больше нет власти ни над кем.

– И это объясняет то, что со мной происходит, – добавил Бальдр, снова демонстрируя руки. – Я как будто… становлюсь всё более и более материальным. Вновь живым. И остальные умершие тоже… – Он сглотнул. – Мой брат Хёд отправился на битву. А я… я даже не знаю, на чьей он выступит стороне. Но как мёртвые могут вернуться к жизни? Всё это не имеет никакого смысла…

– Конечно в этом есть смысл, – сказала колдунья и повторила им то, что уже говорила Локи: – Теперь, когда Иггдрасиль более не является осью мироздания, ничто не отделяет мир мёртвых от мира живых. Именно поэтому мертвецы и смогли уплыть из царства Хель.

Скади осознала первой.

– Так, значит, Девять Миров перемешались между собой из-за того, что естественный порядок во Вселенной нарушен и пребывает в полном хаосе, и теперь все, кто когда-либо умер бесславной смертью, сражаются на стороне великанов? Замечательно.

Хель протянула руку и откинула волосы с лица, и Ангербоду поразил невероятно болезненный вид дочери: лицо её выглядело изможденным, глаза запали, а под ними залегли глубокие тёмные тени, дыхание вырывалось короткими судорожными вздохами.

– Ей нужен отдых, – нервно произнёс Бальдр, и колдунья только сейчас обратила внимание, что его жены Нанны – той, которая была так опечалена смертью мужа, что умерла от горя и была возложена на погребальный костер вместе с ним, – не было с сопровождающим её дочь не-мертвым асгардцем.

– И она его получит, – ответила её мать. – Я позабочусь о ней.

Хель пробормотала что-то неразборчивое, но позволила Скади отнести себя в пещеру и уложить на кровать. Бальдр последовал за ними и, оказавшись внутри, уселся у постели.

– Ангербода, – позвала Скади, выводя подругу наружу, – мне пора идти.

Женщина знала, что та права. Она протянула руку и погладила возлюбленную по щеке, но замерла, когда увидела через её плечо, что волчица сидит рядом с санями.

– Твои олени, кажется, разбежались, – произнесла волчица. – Полагаю, ты не возражаешь, если на их месте окажется старый седой пёс.

– Ты хочешь пойти со Скади? – спросила Ангербода, но в тот же миг обнаружила, что не удивлена. Даже если её щит оказался бы достаточно силён, чтобы защитить и древнюю подругу, та была слишком стара и уже давно устала от своего вечного существования.

– Кажется, это именно то, что мне следует сделать, – ответила волчица. – Погибнуть в битве – славная участь. Уж куда лучше, чем сгореть заживо.

Колдунья не смогла с ней не согласиться.

– Тогда, полагаю, нам стоит попрощаться, мой старый друг, – прошептала она, и волчица лизнула её в лицо, а затем позволила Скади впрячь её в сани старой упряжью, которую Ангербода смастерила для тележки, уже давно занесённой снегом.

А потом Охотница повернулась к ведьме.

Слезы навернулись на глазах Ангербоды ещё до того, как подруга обняла её, и они отчаянно прижались друг к другу.

– Пожалуйста, не уходи, – просьба колдуньи прозвучала почти как всхлип, а плечо Скади намокло от влаги. – Я сумею защитить тебя. Я буду защищать тебя. Просто останься со мной.

– Я не могу, – ответила ётунша хриплым от волнения голосом. – Мертвецы встанут плечом к плечу с великанами. Разве ты не понимаешь, что это значит? Я увижу своего отца на поле боя, и он будет мной гордиться.

– Он и так гордился тобой, – возразила ведьма. – Кто бы не гордился такой дочерью?

Охотница положила ладонь на щёку подруги.

– Даже если ты сможешь защитить меня от огня, это ведь будет ценой твоей собственной жизни, да?

Ангербода в какой-то момент, сама того не сознавая, приняла мысль о том, что сама погибнет. Ей никогда не приходило в голову укрывать заклинанием ещё и себя – её щит предназначался только для дочери.