Сердце в залоге - [12]

Во-первых, они с Мишей может и не были лучшими друзьями, но все же общались часто, и в силу все той же разницы в возрасте никогда не имели между собой конфликтов, свойственных одногодкам. Ее отец очень серьезно относился к своим обязанностям крестного, тем более что долгое время своих детей у них с мамой не было, так что Миша продолжал регулярно бывать у них в гостях и после рождения Марины. И сам ли, в силу врожденной проницательности, или же по наущению матери, которая была уже крестной Марины, никогда не являлся без подарка для младшей «подруги». А что еще надо, чтобы получить вечную благосклонность ребенка? Ей же самой Михаил виделся кем-то едва ли не всемогущим: вроде бы тоже ребенок, сын для своих и ее родителей, а куда больше самостоятельности и прав на решения.

В общем, общались они нормально, хоть и не делились сокровенным, ясное дело. Однако, благодаря этому общению, Марина вполне рассчитывала на понимание Мишей своей просьбы. Кроме того, она также прекрасно знала, что он и сам обожает вылазки на природу, на которые теперь почти не имеет времени, так как все больше погружается в отцовский бизнес и перенимает немалую долю ответственности с благоволения своего родителя. К тому же Марине оказался известен и еще один секрет: именно сейчас Михаил был бы очень рад возможности передохнуть – мало того, что из-за возникших у его отца проблем с сердцем практически вся фирма оказалась на Мише, так еще и какая-то девица не давала ему прохода, рассчитывая таким напором «завоевать» сердце вечно занятого, но уже такого перспективного молодого человека. Это Марина услышала в разговоре своих родителей, попросту возмущенных «непристойным» поведением девицы. Как и то, что Михаил уже был настолько зол на эту «фифу», надоедающую его родным, то и дело появляющуюся в его офисе и умудряющуюся оказаться именно в том месте, куда он все же иногда выбирался расслабиться, что грозился крестному «не сдержаться». Понятно, что физическое насилие к этой дурочке он не применил бы, в это никто не поверил бы, но Граденко уже обладал связями, и своими, и семьи, чтобы все иначе решить. Например, намекнуть ректору университета, где эта девушка училась, и который, так уж вышло, был однокурсником его отца и крестного, что от девушки одни проблемы. Или давнему бизнес-партнеру их компании, что дочь его зама - меры не знает и пора бы приструнить. В общем, когда Марина пришла к нему на работу (конечно же, предварительно уточнив по телефону, удобно ли будет Михаилу встретиться с ней в три и обсудить взаимовыгодное дело, не собираясь уподобляться той самой девице), Михаил казался не только веселым и удивленным, из-за такого стратегического маневра младшей подруги, но и заинтересовавшимся. Как показалось Марине, ему самому порядком хотелось передохнуть от всех дел. Да и на этой вылазке его «проблема» точно не появится…

Так что соглашение было достигнуто быстро, а родители девчонок, поставленные в известность, не сумели найти отговорок – о том, что Михаилу Граденко можно доверить что угодно, включая дочерей, знали все. Если он давал слово – ничто не могло заставить его нарушить обещание.

И вот сейчас, когда были съедены и колбаски, пожаренные на этом самом костре, и пончики, прихваченные из дому; когда девчонки вдоволь наболтались в темноте своей палатки, «перемыв косточки» всем знакомым, а также обсудив парней (досталось и Мише, кстати, как же без этого, когда такой мужчина совсем рядом и есть возможность с любого ракурса его рассмотреть еще и за чисто мужским занятием!); выстроив несколько десятков гипотез о том, какие девушки нравятся Граденко, и не потому ли он согласился им помочь, что не равнодушен к Марине… а еще – обсудив планы каждой на будущее, – девчонки улеглись. А она, устав крутить пальцем у виска и утверждать, что они даже по-нормальному не друзья, а то ли родственники, то ли знакомые, тихонько выбралась на свежий воздух. Хотелось передышки и прохлады. И еще раз сказать Мише спасибо, надеясь, что он не слышал всей этой белиберды, что несли ее подруги. Ведь им было просто весело, девчонки же. Но не хотелось, чтобы он решил, что они совсем пустомели и глупышки.

Михаил не спал в своей палатке. Он сидел у затухающего костра и смотрел на мерцающие угли. Почему-то Марина так и думала, что Миша будет здесь. Ничего не говоря, она подошла ближе и замерла, вроде как ожидая его разрешения сесть: не хотелось навязываться. И… стало как-то неловко.

Миша медленно, как-то даже лениво поднялся, хоть и увидел ее сразу, стоило Марине высунуть голову из палатки, и кивнул головой на раскладной табурет, который никто не убирал после посиделок. Сам он сидел прямо на земле, не заморачиваясь. Как только Марина уселась, он также вернулся на свое место.

- Не спится? – тихо поинтересовался Миша, наверное, видя, что она не объясняет свое появление.

- Да нет, хотела еще раз «спасибо» сказать. Все так здорово, и без тебя у нас бы этого не вышло, - так же тихо ответила она, надеясь, что подружки и правда спят, а не притворяются, чтобы проследить за ними.

Ей впервые стало как-то не по себе и даже немного неуютно в обществе Михаила. Марина потерла руки друг об друга, хоть ночь оказалась очень теплой. Это, наверное, все из-за глупых придумок девчонок. Она же его всю жизнь знает, а сейчас вдруг - ни с того, ни с сего - заметила, что он и правда «очень даже». И ресницы у него длинные, и плечи – «ого какие», и мышцы под футболкой…