Сердце в подарок - [47]

— Ты ни капельки не похожа на свиное ухо. — В его темных глазах засверкали веселые искорки, а на губах появилась улыбка.

Оливия в отчаянии взвыла:

— Я имею в виду все остальное! И это совсем не смешно!

— Послушай, ее домыслы — полный бред! — резко выпалил Пьетро. — Господи, каким же чудовищем ты меня считаешь? — Заметив, как задрожали ее полные губы, он пробормотал: — Извини. Да и почему ты должна верить мне? Я с самого начала плохо обращался с тобой, обвинял практически во всех грехах и прошу за это у тебя прощения.

— Запоздалое, — не преминула съязвить Оливия, хотя давным-давно простила его, поскольку он совершенно изменился с тех пор, как только услышал ее рассказ обо всем, что произошло между нею и Франко.

— Верно. — Пьетро опять взял ее руки в свои. — Оливия, послушай меня. Тетя Джина — очень злая женщина. Все, что она говорила, было для нее чем-то вроде осуществления подсознательных желаний. Ей ни за что не хватило бы смелости сказать подобные вещи тебе в лицо, так как ты обязательно рассказала бы все мне. И тогда ей пришлось бы иметь дело со мной, а это, поверь, не входило в ее планы! Завтра утром ей придется убраться из этого дома, и ее не будет на венчании.

Нежное, заботливое выражение его лица как бы прорвало плотину, сдерживавшую ее чувства. Какое-то мгновение Оливия еще надеялась, что сможет сдерживаться, но тут же поняла, что ей это не удастся.

— Я не могу выйти за тебя замуж, Пьетро! — запричитала она. — Я все время твердила себе, что смогу. Ради Тедди. Ради твоего отца. И все такое. Пожалуй, я действительно эгоистка. — Слезы текли безостановочным потоком, и слова давались ей с большим трудом. Но она жаждала добиться его понимания, даже если это становилось во много раз сложнее из-за того, что он выглядел совершенно разбитым от сказанного ею. — Я думаю только о себе, хоть и понимаю, что не должна так поступать. Пожалуйста, попытайся меня понять! О, Пьетро, неужели тебе непонятно? Я, может быть, и люблю тебя, но этого недостаточно. Мне нужно, чтобы и меня любили!

Оливия рыдала так судорожно, что даже не сопротивлялась, когда Пьетро встал, и заключил ее в объятия. Она лишь прильнула к его груди, заливая слезами рубашку. Когда ее рыдания перешли в истерическую икоту, она расслышала его вопрос:

— Я правильно понял? Ты сказала, что любишь меня?

Именно такого шока ей и не хватало, чтобы избавиться от проклятой икоты. Она действительно сказала это? Видно, сказала. Но ведь не собиралась...

— Так сказала или нет? — настаивал Пьетро. Оливия кивнула и пробормотала:

— Да. Прости. Я знаю, что ты-то меня не любишь. И понимаю, что тебе пришлось попросить меня выйти за тебя лишь потому, что твой отец объявил, будто сам собирается сделать мне предложение. Но не волнуйся. Я не осуждаю, причины твоего поступка.

После недолгого молчания, во время которого Пьетро разбирался в ее сумбурных фразах и при этом, подозревала Оливия, смеялся про себя, он прошептал ей на ухо:

— Любимая, ты ничего не понимаешь. Я пришел в ужас, когда отец оповестил меня о своем намерении, и поспешил той же ночью к тебе, чтобы предостеречь, не дать тебе совершить самую большую ошибку в жизни, связав себя обязательствами с человеком преклонного возраста. Я слишком перепугался, чтобы проанализировать собственные чувства, а в результате мы с тобой занялись любовью. Тогда-то я и понял, что хочу жениться только на тебе. Хотя и продолжал трусливо уговаривать себя, что никогда не полюблю снова, поскольку боялся новой сильной боли. Я вел себя глупо. Еще как глупо, поскольку в душе признавался, что на самом деле люблю тебя.

— Неужели это правда? — Оливия не могла поверить его словам.

— Еще какая правда! Я рассчитывал на то, что ты полюбишь меня после свадьбы. Итак, — Пьетро откинул спутавшиеся волосы с ее лица, — мы больше не будем говорить об отмене свадьбы. Подобные разговоры категорически запрещаются. Я люблю тебя. И ты любишь меня. Мы составим идеальную пару. И пока ты не утопила меня в своих слезах, я позвоню и попрошу Роберто принести нам ужин. И шампанское. На этот раз, — заговорил он, растягивая слова и с любовью вглядываясь в ее блестящие от слез глаза, — надеюсь, нам удастся попробовать хоть что-нибудь!

ЭПИЛОГ

Венчание получилось великолепным. Маленькая церковь была забита до отказа, площадь перед ней заполнили жители деревеньки, не сумевшие втиснуться вовнутрь. Все утопало в цветах. Вдоль дороги к вилле люди приветствовали их взмахами рук, готовые последовать за свадебным кортежем пешком, на велосипедах, в запряженных мулами тележках... На праздник были приглашены жители всей округи.

Чопорные и по-английски бледные миссис и мистер Добсон ликовали вместе со всеми. Оливия даже заметила, что в глазах матери стояли слезы счастья. Она тогда подумала: если у Тедди будет братик, я назову его Никколо, а для папы и мамы он будет Николасом. Вот так — Тедди и Никки...

Сидя с мужем на заднем сиденье машины с открытым верхом и убранной цветами, сверкая в солнечных лучах старинной брачной тиарой Мазини, Оливия восторженно махала и, улыбалась всем вокруг. Она почти потеряла голову от счастья, казавшегося слишком большим для одной женщины, в то время, как под одобрительный рев толпы Пьетро заключил ее в объятия и запечатлел на ее устах звонкий поцелуй.