Сердце в опилках - [3]

— Хм, можно сказать и так! Это — инспектор манежа. — Захарыч отодвинул своего неопытного помощника в сторону. Мимо них, пыхтя и топая сапогами, солдаты прокатили сцепку из трёх пустых клеток для хищников. Захарыч продолжил, загибая свои чёрные от копоти и грязи пальцы, стараясь ничего не забыть:

— Он отвечает за погрузку-разгрузку, технику безопасности в цирке, размещает животных и артистов, следит за их состоянием, составляет расписание репетиций, программу представлений, объявляет номера, табелирует всех. И ещё много всякого… — Последнюю фразу Захарыч сопроводил каким-то безнадёжным взмахом руки, заменившим, видимо, ещё долгое перечисление обязанностей этого человека. — Хороший инспектор — закулисный Бог! А этот — один из лучших!.. — Старик улыбнулся, хмыкнув, — Когда-то он был простым ассистентом в аттракционе со слонами, а теперь, видишь, — Александр Анатольевич! — в голосе Захарыча слышались скрытая похвала, симпатия и уважение.

Происходящее за кулисами цирка Пашке казалось каким-то муравейником, срочно переезжающим из-за стихийного бедствия.

— Нормальная обстановка, привыкай! Ничего особенного. Одна программа закончила и грузится, наша приехала и скоро начнёт. Лёгкий «сумасшедший дом» перед премьерой… — Захарыч потянул Пашку за рукав. — Пойдём слоновник посмотрим, да в душ сходим, а то людей пугаем. Потом на вокзал, к лошадям. Сегодня ночью будем разгружать…

Глава третья

Пашку Жарких временно оформили в систему «Союзгосцирк» служащим по уходу за животными в номер с лошадьми. В цирке ему выписали новенькую трудовую книжку, заполнили расчётные листки и выдали временный пропуск. Александр Анатольевич, как и положено инспектору манежа, провёл «вводный инструктаж» и «инструктаж на рабочем месте». Пашка с Захарычем оставили свои «автографы» в мудрёных инспекторских книгах и приступили к работе.

Время завертелось ренским колесом акробата. Ранние подъёмы, поздние отбои, ночные дежурства на конюшне. Чистка лошадей и овощей, кормёжка, уборка денников, подготовка животных к репетициям и выступлениям. Пашка потерял чувство времени, ходил как сомнамбула, исполняя приказы Захарыча автоматически. Молодой работник и не подозревал, что столько времени и сил требует простой уход за восьмёркой лошадей. Так же он вряд ли догадывался, что многое из его прямых обязанностей Захарыч незаметно брал на себя. За первую неделю своего служения и так худощавый Пашка похудел ещё больше и осунулся. Его выразительные глаза смотрели грустно и как-то по-детски жалобно. На стройке ему было несравнимо легче.

Руководитель номера Казбек и его джигиты, куда устроился Пашка, настороженно присматривались к новичку, видя его полную неопытность.

Пашка попытался было помогать во время представлений, но он пока больше мешал, нежели приносил пользы. К тому же за кулисами во время работы номера царила такая кутерьма, что попасть под лошадь было делом одной секунды. Сдержано, но твёрдо Казбек, приказал Захарычу отправить «молодого» на конюшню и оттуда «ни ногой» — время придёт…

«Ничего, обвыкнется…» — Захарыч как мог помогал своему начинающему помощнику. Лишнего не требовал, оберегал, по утрам отпаивал отваром из овса, заставлял есть овощи, пару раз давал самовольные выходные…

…К концу второй недели новичок стал потихоньку приходить в себя. Захарыч понял это по бодрой его походке и обычному шутливому тону, от которого старый конюх начал было отвыкать:

— Захарыч, доброе х-хрютро! — мгновенно скаламбурил Пашка, услышав на конюшне неожиданное хрюканье, которого раньше не было. Старик, подметавший проход на мгновение замер с метлой в руках. Пашка начальственным тоном продолжил: — Слушай, тебя нельзя ни на минуту оставить — конюшня превращается в свинарник! Или ты меня решил теперь салом откормить, чтобы потом нещадно эксплуатировать? Ты — подметай, подметай!.. — Пашка стоял в проёме конюшенных ворот, сложив руки на груди и по-пижонски оперевшись ногой о стену. Очередной внеурочный выходной Пашке явно пошёл на пользу. Парень отоспался и порозовел. Теперь от белёных стен конюшни его уже можно было отличить.

— Ожил, хомут тебе в дышло! — Захарыч радостно всплеснул руками, широко улыбнулся и ответил на Пашкин вопрос, кивнув в угол:

— Это мне ещё одного помощника дали, теперь вас двое… — Захарыч посмотрел в сторону, откуда раздавалось утробное хрюканье.

— Какой масти, вороной аль серый в яблоках? «Полутяж» или скакун? — Пашка блеснул знаниями, приобретёнными неделю назад.

— «Полудохлый болтун»! — подобрал рифму Захарыч в тон Пашке, определив его собственную «масть». — Это клоуна свинья, Смыкова. Новенькая, молодая. Он её будет дрессировать, потом в номер введёт. Сколько у нас простоит не известно. Пока, вот, — хрюкает. Попробовал покормить её сухарём, куда там! Не жрёт, хм, — краля!.. — Видавший виды Захарыч был удивлён и озадачен поведением свиньи. Обычно они едят всё подряд. А тут — сухарь, деликатес!

— Захарыч! А может ты её не с той стороны кормил? — вкрадчиво спросил молодой помощник, делая серьёзное и озабоченное лицо. Увидев, как Захарыч, мысленно отсеивает «непечатные» слова и набирает в лёгкие воздуха, чтобы ответить, Пашка опередил: