— В чем дело?
Алена молчала, пытаясь собраться с мыслями и ответить по возможности тактично.
— Я понял, — устало выдохнул он, — ты думаешь, что я собираюсь использовать тебя как шпиона. Возможно, потому что так делаете вы. Но — нам не нужны шпионы. Все что мы хотим узнать, мы узнаем сами. Если мы чего–то не знаем, значит нам это не нужно. Если тебя что–то беспокоит — спрашивай. Я не собираюсь тебе врать. Или отвечу как есть, или не отвечу вообще. Договорились?
— Хорошо, — кивнула Алена в стол через пару минут.
После этого он сослался на какие–то дела в лагере и ушел. Предварительно отправив ее в столовую. Но до столовой Алене дойти не удалось. Дверь отъехала в сторону и в комнату вплыла Мара с пищевым контейнером. От неожиданности, направлявшаяся в сторону выхода Алена замерла на месте.
— Привет, — хищно изогнула губки в пантерской улыбке докторша.
— Привет, — настороженно приготовилась к бою Алена.
Пантера мило улыбнулась.
— Расслабься. Я видела, что у него под глазом. Так мужчину не соблазнить. Только вот… где же он спал, — задумалась она.
— Ты точно хочешь это знать? — повторила Алена бесстрастные интонации Андреда.
Вместо ответа Мара задала собственный очередной вопрос:
— Он пытался тебя изнасиловать?
— Нет, — возмутилась Алена такой беззастенчивости.
— Ты пыталась?
— Мара… — ошеломленно растерялась Алена, — это вообще не Ваше дело. Зачем Вы пришли?
— Вчера мы были на «ты», — заметила докторша.
— Вчера мы были коллеги, — заметила Алена, и огорчено закончила, — а сегодня не пойми кто.
Проигнорировав ее заявления, докторша прошла к столу и грохнула на него контейнер.
— Андред просил тебе передать.
— Мара, уж если Вы лезете в мою жизнь, тогда я тоже залезу в Вашу, — вдруг заявила Алена, — почему Вы делаете для него то, что Вам неприятно?
— А кто сказал, что мне неприятно? — улыбнулась та, — мне приятно быть ему полезной. Гораздо приятней неприятности, что делаю это и для тебя тоже.
— Когда закончишь, сходи переоденься, у тебя шмотки неприлично мятые. Жду в операционной, — попрощалась докторша, исчезая за дверью.
Полдня Алена с Марой провели возле тел из грузовика. Состояние девушки значительно улучшалось, они зашили и обработали последние оставшиеся повреждения. Дальше дело было только за временем, поддерживающей и восстановительной терапией. Состояние плода было стабильным, но взять генетические анализы они все еще не решались. Парень уже не пытался отправиться в мир иной от каждого хирургического вмешательства, большинство его повреждений также удалось прооперировать и обработать. Однако, до удовлетворительного состояния ему было еще далеко. И это одновременно и огорчало, и успокаивало Алену. Когда его отдавали тварям, с него были сняты все знаки отличия, включая личный жетон, документов тоже не было. Но, через руки Алены уже прошло столько бойцов, что она безошибочно определила, парень был не просто бойцом регулярных сил. Он воевал в спецназе. И это делало ситуацию с инопланетянкой еще более странной. Если для регулярных сил твари были ненавистными врагами, уничтожаемыми с целью защиты мира, то для спецназа они были конечной целью, для уничтожения которой они делали все остальное. Каждый из тех, кто служил там, прошел через многократный ад на других территориях. Который лишал бойца всех человеческих чувств, оставляя только одно, заставляющее его выживать — уничтожить цель. Только после этого боец мог покинуть ад. До следующей цели. У Алены не укладывалось в голове, почему он защищал тварь, и почему она вообще была с ним в кабине. В боях спецназ автоматично уничтожал их, не раздумывая ни секунды. Но похоже, что ответ на эти вопросы можно было получить только от него самого. И Алена боялась пропустить момент, когда он пойдет на поправку. Если очнувшись, он будет в состоянии двигаться, то попытается сбежать. И убить всех, кто окажется на его пути. И умрет. Поэтому, когда он очнется, ей обязательно надо быть рядом.
Она загипнотизировано смотрела в его лицо, не покидавшее ее мысли который день подряд. Оно было искажено последним мучительным мгновеньем, но Алена не могла отделаться от ощущения, что это не мука боли. А потери и последней нежности. Мог ли он влюбиться в эту девушку? Алена перевела взгляд, вглядываясь в лицо твари. Та выглядела моложе парня лет на десять. Но, в случае с тварями, возраст определялся довольно сложно. Выглядела милой и беззащитной. Но, не могла быть, ни той, ни другой. Ничто в ней не могло привлечь такого человека, как этот парень. Но и в ее неискаженном лице была та же необъяснимая нежность.
— Если ты думаешь про любовь, то забудь об этом, — раздался над ухом голос Мары, — Йель приехала сюда с мужем на заработки, они были молодожены, им нужно было жилье. Он погиб почти сразу. Она ненавидела землян.
— Ну, с парнем примерно также, — машинально ответила Алена, — но их лица…
— А что у них с лицами? — удивилась докторша.
И Алена объяснила. Мара долго вглядывалась в лицо инопланетянки. Потом медленно сказала:
— Хм, действительно, я еще не видела такого выражения здесь у своих. Но, в любовь хоть убей не поверю.
— Хоть убей, но мне кажется, что это любовь, — пожала плечами Алена, — Только вот мне тоже трудно в это поверить.
