Сердце убийцы - [125]

Халлир и Риллах не всегда и не везде носят те же тела и те же имена. Так, в Хмирне они выражены женщинами, Белой и Черной Матерями, и подобно Алому Дракону, после смерти физического тела рождаются заново. В каждом хмирском селении, где есть храмы, есть Белая и Черная Матери, и несмотря на различные возраст и внешность, это все те же личности — аватары Хисса и Райны.

Даже среди кочевников Тмерла-Хен, чьи верования и сама магия совершенно не похожи на наши, присутствуют Халлир Белый и Риллах Черный, как Великий Дневной и Великий Ночной шаманы.

Большая Имперская Энциклопедия

25 день ласточек. Фьонадири

Дамиен шер Дюбрайн

— Ирсидским герцогам придется подождать, — продолжением тревожного сна прозвучал голос Парьена. — Вчера на короля Валанты было совершено покушение.

Дайм рывком сел на постели, протер глаза, прогоняя остатки сонной мути. Быстро огляделся. Свет заливал комнату в павильоне Парьена, которую Дайм вот уже полсотни лет считал своим домом, в отличие от вечно пустующего родового особняка маркизов Рузиньен. Может быть хоть теперь, когда Алый подарил ему Шень Мо, особняк оживет: Дайм дал хмирцу важное поручение, сделать особняк достойным местом обитания для главы МБ. Потому что только тот, кто служил самому Алому, понимает в точности, что подобает столь высокой персоне.

Шень Мо сиял, кланялся, обещал устроить все к вящей славе Сына Неба и деликатно интересовался, где же брать финансы на соответствующую положению роскошь. На что Дайм отдал ему мешок энергокристаллов, которые заряжал всю дорогу, и письмо в поместье, до которого так и не дошли руки, и велел навести порядок и там тоже. Ведь по идее поместье должно приносить какой-то доход. Наверное. Вот пусть Шень Мо и проявит свои неординарные коммерческие таланты, на этот раз — на благо обществу. Ну и себя не забудет. Доверенный человек Сына Неба, как-никак.

Доверенный человек Сына Неба лучился и кивал так, что Дайм испугался, не отвалится ли его блестящая желтая голова.

Не отвалилась. Видимо, сказалась долгая практика традиционного кивания.

А что выйдет из затеи с особняком, поместьем и бывшим мошенником, Дайм посмотрит, когда вернется в Метрополию. Уж хуже точно не будет: хотя бы потому что Дайм строжайше запретил Шень Мо делать долги. А ослушаться «свободный» шер, связанный правильными клятвами, не сможет.

— Покушение? Вчера? — переспросил Дайм, медленно возвращаясь в реальность.

— Вчера утром. Доклад Бастерхази я получил только вечером. Ты уже вернулся от Майнера и спал, а он категорически просил тебя не будить после сеанса. В любом случае король жив, а убийца мертв.

Одетый в привычный серый френч глава Конвента сидел в кресле у камина и задумчиво крутил в руках снятый Даймом на ночь гадючий браслет. Этот артефакт с неизвестными свойствам Алый Дракон подарил Дайму перед отъездом и посоветовал никогда с ним не расставаться. Зачем и почему — не сказал, просто загадочно улыбнулся и велел помнить, что Дайм теперь — его сын.

— Кто покушался? — спросил Дайм, натягивая рубаху.

— Баронет Харрерас.

Дайм нахмурился. Проныру, игрока и мелкого мошенника Харерраса он отлично знал по материалам, предоставленным Альгредо. Трусоват, подловат, безмерно жаден и тщеславен. Очень далеко от портрета убийцы. Что-то тут не вяжется.

— Это дело воняет болотом, — подтвердил Парьен. — Харрерасу не выгодна смерть Каетано.

— Никому, кроме Ристаны и Люкреса, она не выгодна. Вы думаете, кто-то из них успел перекупить Харрераса? Но он не такой дурак, чтобы умирать за золото.

— За что он умер, ты и выяснишь. И будь очень осторожен. У меня есть одно подозрение… — Парьен на миг поджал губы, не желая произносить вслух, что подозревает, и протянул Дайму браслет. — Ты очень понравился Ци Вею. Не снимай на ночь и никому не давай. А еще лучше спрячь, не дразни гусей.

Дайм надел браслет, вопросительно глядя на учителя. Тот еще мгновенье помолчал, вздохнул, указал Дайму на второе кресло и сказал:

— Глаз Ургаша. По моим расчетам, ему пора всплыть. Ману и Андерас никогда не отличались терпением, а прошло уже шестьдесят с лишним лет, как Глаз пропал из виду.

— Но разве последний Глаз не в вашем сейфе? — Дайм так удивился, что даже не заметил, как чашки ароматного шамьета оказались в руках и у него самого, и у Парьена.

— У меня не последний. — Парьен покачал головой и отпил глоток. — Разумеется, по официальной версии уцелел только один из шести. Но на самом деле их семь, просто седьмого не было на алтаре, когда взяли цитадель. Ману не мог игнорировать спектр Радуги. Так что еще один Глаз все это время ищет способ вернуться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Вот как… — протянул Дайм. — Вы полагаете, что Ману каким-то образом удалось не умереть?

— Ты сам прекрасно понимаешь, что раз Ману сделал все, чтобы его ученики могли вернуться в этот мир в полной памяти, он обязательно сделал это и для себя. Он не из тех, кто не оставляет себе десятка лазеек.

— То есть он пять сотен лет где-то прятался, а сейчас вдруг решил вернуться?

— Я допускаю такую вероятность, и ты не должен ее отбрасывать. Пять веков — не так уж много, Дайм. На момент начала Черного Бунта его Школе уже было под сто лет, а самому Ману — сильно за триста. Так что для него это не такой уж большой срок. Опять же, мы не знаем, как именно он спрятался. Если он использовал артефакт, подобный Глазам Ургаша, то его ощущение времени кардинально отличается от нашего.