Сердце Шивы - [31]

Лиланд был угрюм и молчалив, но не раздавлен безысходностью. Он посмотрел на Хэнка не терпящим сомнений взглядом и сказал:

- Так ведь для этого Господь и послал тебя сюда!

Грабитель банков только присвистнул. Господь явно никогда не задумывался о существовании Хэнка Пирса, иначе заслуженная петля нашла бы его задолго до этого дурацкого разговора. Мысль о том, что подобное искупление было запланировано Господом для него, вызывала смех своей бредовостью.

И всё же Хэнк остался. В этом паршивом городишке, среди наивных праведников, не умеющих зарядить револьвер, он стал и мэром, и шерифом, и чёртом, и дьяволом.

Он выдержал в Тотонке два года, потом сбежал в Калифорнию, на золотые прииски. Провожали его всем городом, осыпая благословениями и желая скорейшего возвращения. Хэнк усмехался тому, что всё это время они считали его честным человеком. Но удивил себя тем, что, вырвавшись из Тотонки, к прежнему ремеслу так и не вернулся.

В Калифорнии ему повезло, как немногим. Его заявка оказалась богатой, он намыл немало золота, потом продал участок, вложив деньги в акции железнодорожной компании – и снова не прогадал. Теперь уже мистер Генри Пирс входил в банк не для того, чтобы вынуть из него деньги, а для того, чтобы их туда положить.

Непоседливая натура не давала ему долго сидеть на одном месте, он проехал всю Америку от океана до океана, а потом купил билет на пароход и поплыл вокруг света. От природы Хэнк был любознательный малый, он не уставал удивляться тому, что мир так велик и разнообразен. И всюду он был почтенный господин в хорошем костюме и при деньгах, уважаемый и защищаемый законом в любом месте, где бы ни оказался. И этот путь начался в маленькой Тотонке, где Генри Пирса всё ещё ждали, рассказывая сказки о легендарном шерифе детям, народившимся после его отъезда.

*

Русский сыщик, его милая жёнушка-медиум и старый мошенник дядя Пит не были похожи на чудаков из Тотонки. И Хэнк не мог взять в толк, чего ради они ввязались в эту историю с проклятым камнем. Вознаграждением тут и не пахло, пари Штольман не заключал, а добыть на этом пути можно было только пулю или удар ножом. Или шёлковый платок душителя – для разнообразия.

Хэнк наблюдал за этой историей с интересом. Его позабавил спиритический сеанс. Хотя вот именно с сеансом всё было предельно ясно: две красотки оттаскали друг друга за волосы из-за этого Джека. Дело было давнее, но до сих пор не отгорело. Малютка Энни была хороша, но Хэнку стало немного жаль злючку Нину. Потому что Джек даже не думал выбирать. Может, когда-то и думал, но это уже давно позади, а милашка всё ещё на что-то надеялась.

Вплоть до самого последнего разговора, когда Джек поставил все точки в нужных местах и ушёл, забрав камень.

Чего ради Хэнк вздумал предложить этой гордячке поехать в Тотонку? Ему и самому там нечего делать, а что там делать такой восхитительной стерве? Просто, должен же быть у человека один – самый последний – выход, верно? Пусть это будет Тотонка.

Интересно, взяла она ключ или нет?

Джека он нагнал уже на вокзале. Этот парень всегда двигался стремительно, а сейчас к тому же был зол, как чёрт. Что-то там случилось с ними со всеми в Бхаратпуре, иначе почему он появился здесь один, без Энни и дяди Пита, да ещё и с таким неподвижным от бешенства лицом? Таким мужчина бывает в последней стадии отчаянья, когда сердце рвётся от бессилия, и нет возможности сидеть, сложа руки.

Русский коп почему-то приводил на память какого-то старого, покрытого шрамами, поседевшего в боях вояку – генерала или адмирала. Хотя не был ни старым, ни военным. Хэнк пытался понять, что это была в нём за штука такая – неуловимая, но безусловная. Нечасто он таких людей на своём пути встречал. Вот кому, пожалуй, никакая Тотонка не нужна – они всегда знают, как правильно.

А еще Джека нисколько не обрадовало, что Хэнк его догнал. И не просто догнал, но взял билет и уселся напротив него в том же самом вагоне. Парень никому не доверял, что и неудивительно. А у него ещё и проклятый камень в кармане. А рядом сидит человек, который об этом знает. Хэнк бы тоже не доверял. Но это не имело значения.

Значение имело то, что этот парень уже очень долго спал вполглаза, да ещё столько же ему предстоит. Выдержать такое человек может с трудом. Пусть Джек был не совсем обычным человеком, но когда-то усталость возьмёт своё. И по некоторым признакам Хэнк видел, что этот момент уже близок. Скоро он уснёт, и тогда настанет момент для того, кто хочет завладеть камнем.

Джек это тоже понимал. Он боролся изо всех сил. Билет в общий вагон был куплен именно поэтому: больше глаз, меньше шансов прирезать спящего и залезть к нему в карман. И поэтому он так злился, видя Пирса на скамейке напротив. Хэнк не стал его нервировать, вытянул длинные ноги в проход, надвинул на нос широкополую шляпу и сделал вид, что дремлет, не забывая краем глаза наблюдать за русским.

Должно быть, тот всё же чувствовал наблюдение, потому что так и не позволил себе забыться глубоким сном. Проваливался в дрему на несколько минут, потом снова вздёргивался, тёр покрасневшие глаза, широкую горбинку на переносице, садился прямо или нарочно принимал какую-нибудь неудобную позу. То, как он боролся, вызывало уважение. Но бесконечно так продолжаться точно не могло.