Сердце подскажет - [30]

Внутри дома почти ничего не изменилось, вот только стены были перекрашены. Аннабелл вспомнила, как, впервые оказавшись здесь, сразу сказала Бенедикту, что хотела бы перекрасить стены в желтый цвет, так как грязно-бежевый, в который они были выкрашены, нагонял на нее тоску.

Осматриваясь вокруг, Аннабелл поражалась больше и больше: все было именно так, как она мечтала! Но ее это уже не радовало…

Бенедикт пристально вглядывался в ее бледное лицо. Затем он поднял ее на руки. Она всегда была хрупкой, а уж тем более после болезни. Аннабелл даже не сопротивлялась.

Комнаты, приготовленные для Аннабелл и Эдварда, находились рядом. Когда они впервые увидели этот дом, она сразу предположила, что из большой комнаты выйдет прекрасная спальня, а из маленькой – детская.

– Может, детскую лучше сделать наверху? – предложил тогда Бенедикт.

– Ты шутишь! – рассмеялась она в ответ. – Наши дети должны быть всегда рядом с нами.

– Наши дети… Знаешь, когда ты так говоришь, мне хочется сделать все, чтобы они появились как можно скорее.

– Да мы еще и дом-то не купили! К тому же кровати здесь тоже пока нет, – подтрунила над ним Аннабелл.

– Да зачем нам кровать?

Но ей все равно казалось, что раз дом им еще не принадлежит, то они не вправе делать что заблагорассудится.

– Надо полагать, это тоже плоды твоего правильного воспитания? – поддразнил ее Бенедикт. Хотя на самом деле он всегда был и будет ей благодарен за то, что тактично и ненавязчиво она помогла ему научиться хорошим манерам. Зато когда они вернулись к себе домой…

– Опусти меня на пол, я в состоянии сама ходить!

По ее гневному голосу Бенедикт понял, что она явно не разделяет его сладостных воспоминаний.

– Вполне возможно, – сказал он угрюмо. – Но не уверен, что ты могла бы сама подняться по лестнице.

Аннабелл хотела возразить, но застрявший в горле ком помешал ей. Она снова вспомнила, как в те времена, когда они с Бенедиктом только начали встречаться, он любил носить ее на руках, а она в шутку упрекала его, что это он делает лишь для того, чтобы лишний раз продемонстрировать свою физическую силу.

Теперь ей это не доставляет никакого удовольствия, убеждала она себя. Но внутренний голос подсказывал ей, что на самом деле это лишь страх, страх, что все снова станет по-прежнему и он снова причинит ей боль.

Но чего ей, собственно, опасаться? Пусть где-то в глубине души она еще любит Бенедикта, но разве сможет она, любящая мать, закрыть глаза на то, что он не желает признать Эдварда?!

Но в этом доме, который она сразу полюбила, в котором мечтала растить своих детей, она чувствовала себя особенно уязвимой: слишком живы и болезненны были воспоминания об утраченном навсегда счастье.

– Ну, вот мы и пришли. – Он открыл перед ней дверь.

Вся комната была залита мягким солнечным светом. Шикарная старинная мебель из черного дерева, дорогие ковры…

Аннабелл старалась не поддаваться чувствам. Все было словно в сказке.

– Эдварду приготовили комнату рядом. – Бенедикт не мог не видеть, какое впечатление произвела на нее комната.

Наверное, он все в доме сделал так, как я мечтала, подумала Аннабелл, но спросить его ни о чем не решилась. Тут Эдвард буквально ворвался в комнату.

– Лиззи говорит, что я могу посмотреть на ее собаку, если ты разрешишь, мамочка, – заявил он важно.

– Лиззи? – переспросила Аннабелл. Наверное, Бенедикт может себе позволить называть прислугу просто по имени, но Эдвард не должен ему в этом подражать.

– Лиззи сама просила называть ее по имени. – Бенедикт словно читал ее мысли. – Не беспокойся, я сам его отведу.

Эдвард восторженно смотрел на него, как будто Аннабелл и не было вовсе.

– Мы можем прямо сейчас пойти? – умоляюще спросил Эдвард.

– Нет, не сейчас. Завтра утром.

Аннабелл боялась, что Эдвард начнет упрашивать его, но ничего подобного не произошло.

– Пойди, посмотри свою комнату, Эдди. Она, прямо рядом с маминой, – сказал Бенедикт и, взяв мальчика за руку, повел его из комнаты.

Аннабелл слышала, как мальчик сказал:

– Здесь много места, Бенедикт, и на тебя хватит. Может, лучше ты будешь спать здесь со мной, а не с мамой?

– Спасибо, – ответил Бенедикт серьезно, – но у меня тоже есть собственная комната.

– Но я хочу, чтобы ты спал здесь с нами! – настаивал Эдвард.

– Видишь ли, когда твоя мама была серьезно больна, это было необходимо, но сейчас ей уже намного лучше, – объяснил Бенедикт.

– А почему вы с мамой не спите вместе, как родители Тима? – наивно спросил Эдвард.

У Аннабелл потемнело в глазах, когда она это услышала.

Бенедикт отвернулся к окну. Как бы ему этого хотелось! Но Аннабелл никогда не согласится, он это знал наверняка. А ведь когда-то она так его любила! Но слишком многое произошло между ними за это время…

Эдвард прижался к нему. Странно, но Бенедикт почувствовал, что начинает привязываться к ребенку. Может, это оттого, что это сын Аннабелл? Или, может, он сам уже успел полюбить его как собственного сына?

– Не хочешь посмотреть телевизор? – предложил он.

– А потом мы почитаем маме на ночь?

Бенедикт сам придумал для них эту традицию. Он не хотел, чтобы Аннабелл упрекала его в том, что он не желает уделять мальчику времени. Поэтому он решил, что они будут каждый раз читать перед сном. Почему именно в комнате Аннабелл? Наверное, Бенедикт интуитивно почувствовал, что ей тоже хотелось бы принимать как можно больше участия во всем, что касается жизни ее сына.