Сердце под прицелом - [13]

Ее голова покоилась у него на груди, и он нежно поцеловал ее в лоб. Эмма тотчас же открыла глаза и посмотрела на него с застенчивой улыбкой:

– Давай ты сам расскажешь мне про свою семью вместо того, чтобы везти меня к твоей бабушке. Тогда мы сможем весь день провести здесь.

Засмеявшись, Николай провел рукой по ее волосам:

– Если я наболтаю тебе лишнего, мне придется заточить тебя здесь навсегда.

– Обещания, обещания… – Эмма тоже засмеялась.

Этот нежный, сексуальный звук лишал Николая способности мыслить здраво.

– У тебя есть основная информация, – пробормотал он, и Эмма поцеловала его грудь. – Я вырос в России, а когда мой отец умер, мы с матерью переехали в Нью-Йорк.

– Наверное, тебе пришлось нелегко.

Ее тонкие пальцы гладили его торс, одним нежным прикосновением снимая боль от воспоминаний о прошлом.

– Моей маме помогал один коллега отца по бизнесу, и несколько лет спустя она вышла за него замуж.

Выражение удивления на ее лице охладило разгорающийся пыл его страсти.

– Ты был против того, что она вышла замуж второй раз? В том смысле, что она нашла замену твоему отцу?

Этот вопрос убил неистовое возбуждение, пронизывавшее его тело.

– Я не скорбел по отцу. – Боль детских воспоминаний охватила его, и слова прозвучали словно рычание.

Эмма приподнялась на локте, чтобы посмотреть в его лицо. Николай напрягся при мысли о том, что она станет его жалеть.

– Что произошло?

В ее голосе Николай не услышал ни отвращения, ни осуждения за слова, которые произнес. Неужели ей тоже знакомо чувство боли? Поняла ли она его?

– Это был не очень счастливый брак, а моя бабушка, Мария Петрушова, только подливала масла в огонь. Она усложняла жизнь моей матери, делая ее более несчастной.

Николай попытался объяснить ситуацию, не вдаваясь в лишние детали, которые Эмме ни к чему было знать. Она могла начинать записывать его историю для своей проклятой статьи. Николай отстранился от нее, разорвав телесный контакт. Только так он мог хотя бы попытаться мыслить трезво.

– Так вот почему ты постоянно придумывал отговорки, чтобы я не встретилась с ней?

Прямой вопрос Эммы не сочетался с тем невинным видом, с которым она, обнаженная, сидела перед ним на кровати. Николай с трудом обрел над собой контроль, поборов желание прекратить этот разговор и начать общение на языке разгоряченных тел. Но слова, которые она произнесла, заставили эту мысль исчезнуть.

– Мне нужна история, Николай. Мне нужно выполнить мою работу.

* * *

Как ей удавалось выглядеть такой неотразимо притягательной, когда ее слова резали словно ножом? Неужели он снова попался на старый как мир трюк? Эмма намеренно затащила его в постель, изображая из себя саму невинность, а теперь решила испортить ему жизнь? Возможно, она решила продать свою девственность, чтобы заполучить его историю? Ему нельзя выдавать семейные секреты, потому что в статье она может изобразить его семью как раздираемую жадностью и жаждой власти после того, как они баснословно разбогатели.

На самом деле его мать стала легкой добычей для жадного до власти мужчины, который происходил из бедной семьи. При мысли о том, что его бабушка продаст историю, к его горлу подкатил ком. Ждала ли она все это время, когда сможет нажиться на ней на старости лет? Было ли в ее планах шантажировать Николая? Ничего бы не случилось, не имей он к этому отношения.

– Ты получишь свою историю, – холодно произнес он, отходя подальше от Эммы, от искушающей мягкости ее шелковой кожи. Она такая же хитрая, как и его бабушка. Эмма переспала с ним, чтобы заполучить желаемое. Она нарушила границы, которые он давно установил для себя, и заставила открыться эмоциям, а вместе с ними – душевной боли. – Но только после того, когда я пойму, какие последствия меня ожидают.

– Николай, – выпалила Эмма, приподнявшись на кровати.

Простыня упала, обнажив ее грудь, вид которой вновь возбудил его. Факт того, как Эмма действовала на него, раздражал Николая.

Он повернулся к ней спиной и быстро оделся. Какой же он глупец! Он подумал, что жизнь приоткрыла ему дверь, отделяющую темное прошлое от светлого будущего. А на самом деле он снова попался на удочку расчетливой особы.

– Ты должна уйти. – Николай обернулся и сурово взглянул на Эмму, позволяя наконец гневу одержать верх над ним.

Она такая же лживая и расчетливая, как его бабушка, и он не позволит ей выставить напоказ грязное белье его семьи. Николай никому не позволит обидеть свою мать. Она и без того достаточно страдала.

Эмма моргнула. Она была удивлена резкой переменой в поведении Николая. Куда делась вся его нежность? Его гнев обрушивался на нее, словно штормовая волна на берег.

– Нам нужно поговорить.

– Мне больше нечего тебе сказать, – резко бросил Николай.

Эмме стало очевидно, что он разозлился еще сильнее. Что она такого сделала, что он так резко возненавидел ее? Задавать вопросы было частью ее работы, и она никогда этого от него не скрывала.

Николай подошел к кровати и пристально посмотрел на Эмму. Казалось, он не замечает ее наготы. По выражению его лица Эмма поняла, что их близости пришел конец. Связь, которая установилась между ними прошлой ночью, была окончательно и бесповоротно разорвана.