Сердце Пармы. Роман-легенда - [38]

Шрифт
Интервал

И вот однажды весенним днем в Чердыни поднялся переполох. Люди с берега побежали под защиту крепостных стен, ратники рассыпались по двору, бухнул колокол, заскрипели ворота, что-то зычно по-пермски приказывал Бурмот. «Новгородцы! Новгородцы! Роччиз!..» — слышалось повсюду.

Михаил сбежал с крыльца, кинулся к Спасской башне. С высоты обхода он увидел на Колве целый косяк больших лодок. Под солнцем на них взблескивали броня и оружие.

«Ушкуйники?.. — всматриваясь из-под ладони, удивился Михаил. — Как же можно? Им сейчас не до нас — с московским князем ссорятся… Да ведь и не пропустили бы их мимо Усть-Выма, Васька-брат первым бы поперек встал…»

Роняя квадратные паруса, лодки веером рассыпались по реке, поворачивая к берегу. В городище гулко стучало деревянное било. Лодки причаливали. Люди, выпрыгивая на мелководье без оружия, спокойно поворачивались к крепостям спиной, подтягивая суда на песок. С самого большого струга, из-под палатки-навеса сошли по сходням начальники и уверенно пошагали по дороге в гору, к острожным воротам.

— Бурмот, открой калитку — крикнул Михаил, спускаясь с башни по наружной лестнице. — Похоже, кто-то свой…

Плечистые, рослые воины в кольчугах, хохоча, протискивались в проем калитки и не обращали внимания на поднятые копья и натянутые луки дружинников Михаила. И вдруг среди пришельцев князь словно увидел отца — но моложе, выше ростом и шире в плечах.

— Васька?.. — растерялся Михаил.

— Мишка, братец! — завопил богатырь, растопырил руки и бросился к князю.

Они обнялись посреди двора. Десять лет Михаил не видел брата, оставшегося в Усть-Выме щуплым мальчишкой. И вот теперь этот дюжий детина — тот самый Васька…

— Айда в хоромы! — отстранившись, князь Васька махнул спутникам и двинулся к дому, обнимая старшего брата за плечи тяжелой рукой. — Ключница, браги князьям! — по-хозяйски крикнул он.

Но тотчас же запнулся об кобеля, и пес с ревом вцепился в Васькины бутурлыки-поножи, усаженные железными пластинами. Васька взвыл и выхватил меч.

— Ругай, брось!.. — рявкнул Михаил.

Ругай, как заяц, полетел от Васьки прочь, но Васька кинулся за ним, да споткнулся, покатился и врезался в поленницу. Поленница рухнула, целиком погребая под собою Ваську. И дворовые, и ратники, и пришельцы дружно ржали.

— Ну, дьявол!.. — выбираясь из-под поленьев, ругался князь Васька. — Сатана, чистым духом!.. Чтоб ты мухомором отравился, чтоб тебя медведь порвал, чтоб тебя колесом тележным переехало!..

И расхохотался вместе со всеми.

Ничуть не смутившись, князь Васька поднялся за Михаилом на крыльцо и, входя в сени, вдобавок приложился лбом к притолоке так, что соскочила с головы железная ерихонка.


С Васькой из Усть-Выма прибыл отряд мечей в сто. Здесь наполовину были йемдынские зыряне с князем, которого Васька так и звал — Зырян — не выговаривая его настоящего имени. Зыряне со своим князем отправились в чердынское городище; в остроге они не появились, и Зыряна этого Михаил не увидел. Другую половину отряда составляли устюжане под началом охочего человека Васьки Скрябы.

Скряба и подбил Вымского князя на поход, посулив и добычу, и славу. Положившись на слово Скрябы, Васька взял с собой только пяток своих дружинников и сманил Зыряна. А Скряба Михаилу сразу не понравился. Рослый, словно разрубленный на куски и потом наскоро сшитый мужик, уже лысый, с усмешкой в бороду, с недобрыми суженными глазами. Едва встретившись с ним взглядом, Михаил сразу понял, кто он: ушкуйник. Но Ваське Михаил ничего не сказал. Все же, Скряба — гость, и не дело Михаилу его в своем доме чернить.

Пировали до ночи. Скряба незаметно ушел, а князья все сидели. Васька быстро напился, но упасть все никак не мог. Помянули батюшку, помянули матушку, даже князя Василия Темного, злосчастного епископа Питирима и далекую, почти забытую Верею помянули. Васька долго и тяжело молчал, узнав, что погиб дядька Полюд, и все никак не верил, что Тиче — дочь Танега, а потом от умиления плакал у Михаила на плече, что старший брат своего первенца и наследника — княжича Матвейку то есть — в честь него Васькой назвал. Михаил только смеялся, не разуверял.

Потом Васька хвастаться начал: кричал, что девок зырянских у него целое войско — из чего Михаил понял, что ни одной нет; что княжество Вымско-Вычегодское как на дрожжах богатеет — из чего Михаил понял, что не только жажда подвигов, но и нужда погнали Ваську и Зыряна ощипывать вогулов. Когда же под конец Васька в горнице стол разрубил и посуду потоптал и пошел во двор мириться с кобелем Ругаем, а там опять врезался в поленницу, Михаил мигнул своим караульным у ворот. Те поймали Ваську, облили водой, натерли уши и чем-то отпоили, чтобы привести в ум.

Они снова уселись в горнице, теперь уже за квасом, и Михаил спросил:

— Что же ты, Вася, на вогулов по Вишере решил пойти, где, почитай, никто и не ходит? Чем старый путь по Печоре, через Тумпы и Неройки, плох? И как ты собираешься князя Асыку ощипать, если он тебя вдесятеро сильнее и опытнее?

Васька засопел и достал из-за пазухи плоский кожаный мешочек, вытащил из него сложенную выбеленную холстину и расстелил ее на столе. На холстине, как на пергаменте, были начерчены реки, обозначены горы и селения.


Еще от автора Алексей Викторович Иванов
Ненастье

Специальное издание к премьере на телеканале "РОССИЯ". СЕРГЕЙ УРСУЛЯК — один из самых известных российских режиссёров, создавший целый ряд масштабных экранизаций. "Ликвидация", "Жизнь и cудьба", "Тихий Дон" стали культовыми и принесли своему создателю заслуженную славу. Роман АЛЕКСЕЯ ИВАНОВА вызвал горячий интерес широкой читательской аудитории и получил премию "Книга года", а сам автор стал лауреатом Премии Правительства России. Писатель и режиссёр воссоздают образ яркого и сложного периода в истории нашей страны — "лихих девяностых".


Пищеблок

«Жаркое лето 1980 года. Столицу сотрясает Олимпиада, а в небольшом пионерском лагере на берегу Волги всё тихо и спокойно. Пионеры маршируют на линейках, играют в футбол и по ночам рассказывают страшные истории; молодые вожатые влюбляются друг в друга; речной трамвайчик привозит бидоны с молоком, и у пищеблока вертятся деревенские собаки. Но жизнь пионерлагеря, на первый взгляд безмятежная, имеет свою тайную и тёмную сторону. Среди пионеров прячутся вампиры. Их воля и определяет то, что происходит у всех на виду. “Пищеблок” – простая и весёлая история о сложных и серьёзных вещах.


Ёбург

Города Ёбург нет на карте. В Советском Союзе был закрытый промышленный город-гигант Свердловск, в России он превратился в хайтековский мегаполис Екатеринбург, а Ёбург – промежуточная стадия между советской и российской формациями. В новой книге Алексея Иванова «Ёбург» – сто новелл о Екатеринбурге на сломе истории: сюжеты о реальных людях, которые не сдавались обстоятельствам и упрямо строили будущее. Эпоха перемен порождала героев и титанов, и многих из них вся страна знала по именам. Екатеринбург никогда не «выпадал из истории», всегда решал за себя сам, а потому на все жгучие вопросы эпохи дал свои собственные яркие ответы.


Тобол. Много званых

В эпоху великих реформ Петра I «Россия молодая» закипела даже в дремучей Сибири. Нарождающаяся империя крушила в тайге воеводское средневековье. Народы и веры перемешались. Пленные шведы, бухарские купцы, офицеры и чиновники, каторжники, инородцы, летописцы и зодчие, китайские контрабандисты, беглые раскольники, шаманы, православные миссионеры и воинственные степняки джунгары – все они вместе, враждуя между собой или спасая друг друга, творили судьбу российской Азии. Эти обжигающие сюжеты Алексей Иванов сложил в роман-пеплум «Тобол».


Вилы

«Не приведи Бог видеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный», – написал Пушкин в «Капитанской дочке»… и убрал из романа главу с этими словами. Слова прекрасные, но неверные. Русский бунт вовсе не бессмысленный. Далеко не всегда беспощадный. И увидеть его – впечатление жестокое, но для разума и души очистительное.Бунт Емельяна Пугачёва сотрясал Российскую империю в 1773–1775 годах. Для России это было время абсолютизма и мирового лидерства. Но как Эпоха Просвещения породила ордынские требования восставших? В пугачёвщине всё очень сложно.


Общага-на-Крови

Роман «Общага-на-Крови» Алексея Иванова, создателя таких бестселлеров, как «Золото бунта», «Сердце Пармы», «Географ глобус пропил», публикуется впервые. История одной студенческой общаги, на много лет ставшей домом для персонажей этого миниатюрного эпоса, — подлинная жемчужина современной молодежной прозы. Главный герой романа — студент по прозвищу Отличник, его друзья и враги населяют микрокосм студенческой общаги. Здесь, как в сердце мироздания, происходит все то, из чего состоит человеческая жизнь: обитатели общаги пьют вино и пишут стихи, дерутся и играют на гитаре, враждуют с комендантшей Ольгой Ботовой и ее полууголовным мужем Ринатом, ненавидят и любят друг друга со всем максимализмом юности, так отчаянно, словно остальной Вселенной для них не существует…Страсть и предательство, слезы и кровь — все это крепко-накрепко связало героев А.


Рекомендуем почитать
Собрание сочинений В. К. Арсеньева в одной книге

Все произведения замечательного писателя-путешественника Владимира Клавдиевича Арсеньева (1872–1930 гг) собраны в одну электронную книгу. Кроме рисунков и этнографических фото-материалов, книга содержит малоизвестные фотографии автора, его родственников и сподвижников.Сборка: diximir (YouTube). 2017 год.


Рыцарский долг

Двое друзей — бывший виллан Жак из селения Монтелье и обедневший арденнский рыцарь сир Робер де Мерлан наконец-то стали полноправными членами ордена Святого Гроба, одного из наиболее могущественных тайных орденов крестоносного братства.Теперь, выполняя волю Римского Папы Григория Девятого, Жак и Робер в составе отряда рыцарей отправляются с некой секретной миссией в Багдад, чтобы тайно встретиться с наследниками великого Чингисхана. Речь пойдет о сокровищах Повелителя Вселенной…Но враги не дремлют и каждый шаг героев будет оплачен кровью…«Рыцарский долг» является продолжением уже известного читателю романа «Рыцарь святого гроба».


Закат над лагуной. Встречи великого князя Павла Петровича Романова с венецианским авантюристом Джакомо Казановой. Каприччио

Путешествие графов дю Нор (Северных) в Венецию в 1782 году и празднования, устроенные в их честь – исторический факт. Этот эпизод встречается во всех книгах по венецианской истории.Джакомо Казанова жил в то время в Венеции. Доносы, адресованные им инквизиторам, сегодня хранятся в венецианском государственном архиве. Его быт и состояние того периода представлены в письмах, написанных ему его последней венецианской спутницей Франческой Бускини после его второго изгнания (письма опубликованы).Известно также, что Казанова побывал в России в 1765 году и познакомился с юным цесаревичем в Санкт-Петербурге (этот эпизод описан в его мемуарах «История моей жизни»)


Поклонники змеи. Черная птица

Густав Эмар — признанный классик приключенческого жанра, романист с богатейшим опытом морских путешествий и опасных экспедиций в малоизученные районы Африки и Южной Америки. Он командовал пиратской бригантиной и томился в плену у индейцев Патагонии, и эти приключения писателя-авантюриста отражены в десятках блистательных романов, которые читаются на одном дыхании.В сборник вошли два романа Густава Эмара.Первый, «Поклонники змеи», — о зловещем культе Вуду, о магических обрядах и кровавых ритуалах гаитянских жрецов, которые выступили с оружием в руках против белых поработителей.Второй — о противостоянии белых поселенцев и техасских индейцев, возглавляемых отважным и жестоким вождем по прозвищу Черная Птица.Издание подготовлено по тексту 1898 года.


Том 5. Золотая лихорадка. Курумилла

В пятый том Собрания сочинений известного французского писателя Гюстава Эмара входят романы «Золотая лихорадка» и «Курумилла», продолжающие цикл романов о приключениях Валентина Гилуа и его друзей.


Пепел революции

В повести описывается промежуток с конца 1919 г. по конец 1921 г. на фоне окончания Гражданской войны в России. Человек, мало что помнящий, бежит из Москвы за страшное злодеяние, которое он случайно совершил против вождей Революции. Беглец был членом партии большевиков, но теперь ему вынесен смертный приговор и отсрочить его исполнение возможно только на Юге, где еще цепляются за последние клочки земли белые. Постепенно открывается предыстория беглеца, оказываются замешены потусторонние силы, стоящие за противоборствующими сторонами, высокая политика и простые человеческие судьбы, которые оказались раздавлены жерновами Революции.