Сердце мглы - [34]

Напротив входа в Анину палатку располагалась пустовавшая ночью полевая кухня. Сзади – росчисть и ничем не отгороженная стена леса. Справа – хозяйственная палатка, частично прикрывавшая беглецов от тента метисов. Эти три стороны казались безопасными, однако в четырёх метрах слева спали люди Скоробогатова, среди которых в гамаках лежали Артуро, Рауль, Сальников и Баникантха. Там же спал Покачалов. Егоров и Шахбан, как обычно, ночевали в палатке Аркадия Ивановича.

Оставив Аню и Екатерину Васильевну прятаться между женской и хозяйственной палатками и заодно сбросив им свой рюкзак, Дима направился прямиком к Артуро. Коснулся его плеча. Артуро едва не вывернулся из гамака, принялся стягивать с лица марлю, защищавшую его от москитов. На шум отреагировали Рауль и Сальников – тоже проснулись. Только Покачалов и Баникантха продолжали лежать неподвижно. Значит, вовсе не спали. Значит, проклятый индиец непременно заметил бы беглецов. Что уж говорить, отличный план получился у Максима.

– Ты чего? – Артуро включил фонарик.

Спросонья никак не мог надеть очки. Был явно недоволен.

Без сестры Дима вынужденно говорил по-английски. Хватило нескольких секунд, чтобы племянник Дельгадо успокоился и сосредоточился на его словах. Дима заявил, что решил загадку четырёх истуканов. Шустов-старший облегчил путь Максима, заранее указав ему, какой истукан должен привлечь его внимание. Дима говорил правду. Четыре Инти-Виракочи-Ямараджи стояли одинаковые, но у первого выделялись глаза, у второго – рот, у третьего – рассечённая грудь, у четвёртого – ноги. Дима не знал, какой смысл в эти отличия вкладывали солярии. Не знал, почему вдруг перуанское божество обменялось головами с индийским правителем Ямой. Возможно, среди первых скульпторов и художников возрождённого Эдема был выходец из Британской Индии, предложивший таким образом подчеркнуть свободу религий и воззрений в Городе Солнца. Важно, что основными вехами на пути, отмеченном Сергеем Владимировичем, оказались «глаза смерти» рогатого Ямараджи, «стопа бога» Будды-Вишну и «голос крови», на котором заговорила статуэтка Инти-Виракочи. Все три вехи соответствовали трём из четырёх базальтовых истуканов, и это не было простым совпадением.

– Глаза, стопа, голос… – прошептал озадаченный Артуро.

– Верно, – кивнул Дима. – Здесь сходится всё, о чём писал Серхио. Разрозненные тропинки привели к одному конкретному ука-зателю.

– Сердце мглы! – Артуро выскочил из гамака.

Люди Скоробогатова и раньше подозревали, что истукан с рассечённой грудью указывает верное направление. По словам Покачалова, Аркадий Иванович упоминал о повторявшемся в дневнике Затрапезного словосочетании «сердце мглы». Теперь, после Диминой догадки, Скоробогатов избавится от последних сомнений – исключит трёх истуканов как пройденные вехи, но далеко не продвинется. Инти-Виракоча-Ямараджа с рассечённой грудью указывал на запад, в сторону встававшего вдали зелёного горного хребта, в сторону венчавших его семи покатых, разделённых широкими седловинами вершин, – лишь в целом обозначал направление, не был прямой наводкой.

Александр Берг на картине, скрытой под внешним слоем «Особняка», изобразил колониальные дома и мавританскую церквушку на фоне нависавших над ними гор. Гаспар Дельгадо в письме Шустову-старшему допускал, что Город Солнца располагался в верхних джунглях или на их границе с нижними джунглями. Такое допущение ничуть не сужало поиски. Какую из семи вершин выбрать ориентиром и где искать следы возрождённого Эдема: в лесах предгорья, в самих горах, под вершиной или вообще за ней? Поиски затянутся на долгие годы. Скоробогатову придётся отправить десятки экспедиций, но и тогда он может остаться ни с чем.

Они что-то упустили. Должна быть ещё одна подсказка. Она могла скрываться в письмах и тетрадях Шустова, в самих истуканах, или в святилище с его ячейками и каменными шарами, или в расположении уже потревоженных костей возле святилища. Два шара означали вторую вершину? Слева или справа? Нужно ли было считать количество костей или как-то использовать углубления в истуканах?…

Артуро, услышав про три пройденные вехи «глаза – стопа – голос», принялся что-то записывать в блокнот. Диме пришлось повторить свои слова для Сальникова – по-русски, будто Салли, столько лет проживший в Ауровиле, вдруг забыл английский. Затем Дима сделал вид, что возвращается к гамаку под тент метисов, а сам свернул к сестре и Екатерине Васильевне. Оставалось ждать в надежде, что его задумка сработает. Выглянув из-за палатки, Дима обнаружил, что Артуро перешёптывается с Раулем. Сальников и Баникантха прислушивались к ним. Не владея испанским, едва ли могли понять хоть слово. Мгновение казалось, что они успокоятся – вернутся в гамаки и постараются опять уснуть. Дима в отчаянии сжал кулаки, однако вскоре убедился в верности своих расчётов.

Артуро, как ни странно, сдержался, а вот Сальников не утерпел. Решил, что Дима с утра пойдёт к Егорову рассказывать об истуканах, захотел его опередить – выслужиться перед Скоробогатовым – и не побоялся нагрянуть к нему в палатку. В конце концов, ночные совещания не были чем-то исключительным. Сальников и Баникантха первыми ушли из-под тента. Вслед за ними чуть погодя пошли и Артуро с Раулем. Последним к Аркадию Ивановичу отправился Покачалов: кряхтя натянул ботинки и вышел под дождь. Не хотел, чтобы его обвинили в помощи беглецам.