Сердце Льва - [11]

*'Продукты      повышенного качества и ограниченного

ассортимента в «стране всеобщего равенства» продавались только в спецраспределителях для «более равных среди равных».

возраста, статью своей походившую на императрицу, которую все собравшиеся слушали со смиренным вниманием:

–

Ты задала хороший вопрос. Пейсах, пасха – это праздники во спасенье. Пейсах отмечает день исхода евреев из Египта, освобождение от рабства. Пасха отмечает день воскрешения Христа, освобождение человечества от первородного греха, который Христос искупил своими муками на распятье.

–

Тогда почему евреи не справляют пасху? Ведь это искупление совершено Христом за всех людей?

–

Леночка! Ты чудо-девочка! – воскликнула Натали Арье и задумалась.

–

Евреи не признали Иисуса Христа как искупителя, – Лев решил взять на себя продолжение диалога. – Наш народ всё ещё ждёт его прихода.

–

Почему?

–

Скажи, пожалуйста, Леночка, может ли царь быть без войска, без золота?

–

Конечно, нет! – не моргнув, ответила Леночка.

–

Вот, видишь! А Христос был бедным евреем, ходил в рубище, жил, где придётся, называл себя Царём Иудейским и призывал изменить не нравившиеся ему законы. – Лев вопросительно посмотрел на девочку и задал очередной вопрос: – Как ты думаешь, за кого приняли Христа правители Израиля?

–

За бунтовщика? – Леночка даже забыла про боль, сделав это удивительное открытие.

–

Вот, его и казнили, как бунтовщика, – обрадовался её непосредственности Лёвушка. – Как видишь, еврейские власти отдали на казнь своего бунтовщика, а не Сына Божьего христиан.

–

А как же тогда он стал Сыном Божьим? – Леночка даже приподнялась в постели.

В голове Левана мысли стали толпиться и вытеснять друг друга. С одной стороны, он мог сказать, что еврейские хулиганы создали миф, а христиане в него поверили. С другой, – он мог признать ошибку израильтян, обвинив их в амбициозной близорукости. Кроме этих двух, были ещё и промежуточные версии. Что выбрать? Как бы не погрешить

против справедливости, не нарушить душевный покой этого страдающего ангелочка?

–

До Христа, – Има вовремя очнулась от задумчивости,

–

общепринятой была мораль, основанная на принципах прагматизма… – Она увидела вопросительный взгляд Леночки, улыбнулась и пояснила, – выгоды. Если человек поступал так, как ему выгодно, то считалось, что он поступает правильно. Христианство ввело мораль, основанную на понятиях гуманности. Сегодня существует одна общечеловеческая мораль, записанная в «Билле о правах человека». Если учесть, что у христиан и у иудеев один Бог, то что остаётся?

–

Традиции! Вся разница между христианами и иудеями сегодня состоит только в разности национальных традиций, сложившихся веками.

–

И ещё! – вдруг оживился Лёвушка. – Христиане, приняв Христа как Сына Божьего, считают, что они свободны от первородного греха. Евреи, отвергнув Иисуса из Назарета, считают себя носителями этого греха. И когда евреев обвиняют в том, что они всему виной, – евреи не особенно оправдываются. На них грех Адама и Евы! – Ехидная улыбка вдруг покинула лицо Лёвушки. – За что же не любить людей, которые добровольно взяли на себя грехи всего мира? Либо в лице одного Иешуа Ха-Ноцри, либо целиком, всей нацией?

–

О, Господи! – воскликнула Има. Леночка закусила губу, откинулась на подушку, ухватилась за спинку кровати и сжала веки.

–

Спокойно! – скомандовала молчавшая до сих пор Шела Моисеевна. Она наложила жгут на руку больной и проворным движением вогнала иглу в вену. Леночка разжала веки, руки, размякла, и дыхание её стало ровным и спокойным. – Тихо, девочка. Отдыхай. – Она стала собирать инструменты. – Спасибо тебе, дорогая Ната. Я и не надеялась так хорошо отметить Пейсах. Кому скажешь, что у тебя праздник? В первый раз Пейсах на дежурстве. Всю жизнь помнить буду. Ну, а Лёвушка – философ, – улыбнулась доктор доброй материнской улыбкой. – Не хуже своей тети. Я сегодня впервые задумалась над глубокой связью между религиями. Тут если с вами поселиться, можно забыть своё атеистическое прошлое и всерьёз стать верующей. Мне пора. Пойдём со мной, – обратилась она ко Льву, – дам тебе препараты для Леночки. А мне пора обойти отделение.

Когда они вошли в ординаторскую, доктор Шела позвала дежурную сестру и распорядилась выдать для Леночки шприц и дозу морфия.

–

Мы с доктором Сашей, – она улыбнулась, – это только я его так называю, – понял?

–

Обижаете, Шела Моисеевна!

–

Так вот. Он мне рассказал про твои идеи. – Лев навострил уши. – Я не знаю целителя (гомеопата, экстрасенса или просто шамана), который посмел бы взять на себя ответственность на такой стадии заболевания. Жалко, конечно. Но её спасти нельзя. Успокойся, успокой свою совесть и остуди энтузиазм. Если бы я не была профессиональным врачом и могла что-либо сделать, – я бы ускорила её уход. Мне больно смотреть на муки этого ребёнка.

–

Я очень много думаю, говорю, советуюсь, слушаю. Все, включая мой здравый смысл, согласны с Вами. А наедине с собой во мне живёт какая-то абсолютная уверенность, что Лена будет здорова. Как это объяснить, – я не знаю.

Дежурная сестра принесла всё, что ей было велено.

–

Положи это на тумбочку Лены и иди домой.