Сердце льва - [22]

Чтобы избавиться от искушения, он спросил:

– Сколько тебе лет, красавица?

– Двадцать пять.

– Я думал, ты гораздо моложе. – Действительно, Рэн полагал, что ей лет семнадцать-восемнадцать, поэтому с облегчением узнал, что его тайные помыслы связаны не с такой молоденькой девушкой.

– А тебе, господин, тридцать три, не так ли?

– Да. – Он привстал, пораженный тем, как точно Аврора определила его возраст, затем снова положил голову ей на колени. – Ты давно знаешь этого старика?

– Его зовут Шокаи, – обиженно заметила девушка. – Мы встретились девять лет назад. Он спас мне жизнь.

– Полагаю, такова участь большинства мужчин, которые встречались на твоем пути?

– Нет, только двух. – Она поцеловала его в лоб и прошептала: – И я благодарна тебе, мой спаситель. Шокаи родом из Японии, – добавила она.

Рэн понял, что она имеет в виду.

– И его преданность тебе безгранична.

– Да. Шокаи для меня как отец, иногда даже скорее учитель, чем друг, хотя и немногословен.

– Учитель? – Рэн с восхищением смотрел на длинные ресницы, обрамлявшие ясные голубые глаза, на черные как смоль волосы, спадавшие с ее плеч на подушки, как волны блестящего бархата.

– Старики знают много, – объяснила она. – Мы только постигаем их мудрость и опыт. Шокаи-сан – очень хороший учитель.

«Она любит его», – подумал Рэн, ощутив странную ревность к этому дряхлому старику. Протянув руку, он взял ее локон, накрутил на палец и поднес к своему носу.

– Боже, почему от тебя всегда так хорошо пахнет?

– А разве иначе ты лежал бы рядом со мной?

Он рассмеялся, прижимаясь к ее животу и груди, но тут же отстранился.

– Лежи спокойно, Рэнсом, – ласково сказала Аврора. – Ведь тебе удобно.

Его лицо отразило внутреннее смятение. Девушка хотела бы одного: успокоить Рэна, но он еще больше насторожился и напоминал сейчас хищника, расчетливого и быстрого. Аврора поняла, что Рэнсома мало любили и жалели – слишком уж резким и суровым был его нрав. И все же в нем чувствовалась неиссякаемая внутренняя сила, опасная, как горячие угли под слоем пепла. Но Аврора не остерегалась ожогов, а страстно желала их.

Она погладила его подбородок, погладила волосы на затылке, но Рэн все еще сопротивлялся, опасаясь закрыть глаза и поддаться слабости. Он лежал рядом с девушкой, но не смотрел на нее. Его руки были неподвижны и словно разделяли их невидимой чертой.

– Ты боишься меня, Рэнсом?

Да, он боялся, ведь Аврора разрушала столь старательно выкованную броню.

– Ты очень необычная женщина, – тихо сказал он.

Аврора удивленно подняла брови:

– Ты видишь то, чего во мне нет. Я не отличаюсь от других женщин, вот разве что не прячусь от людей и не пытаюсь укрыться за спиной мужчины. – Она заглянула ему в глаза. – Мне не пришлось вообще сталкиваться с этим.

«Отверженная», – подумал Рэн. Горечь одиночества, прозвучавшая в ее признании, задела больную струну в его сердце. Это сближало их.

– И тем не менее ты приехала в страну, где женщина стоит меньше барана?

– Законы ислама чужды мне, Рэнсом. Но чтобы выжить, на время я должна смириться с ними. – Аврора опустила глаза. – Просто моя дорога привела меня сюда.

– Но она постоянно пересекается с моей дорогой!

Девушка лукаво улыбнулась:

– Полагаешь, что это судьба?

– Нет, я совсем о другом. Ты упорно вмешиваешься в мужские дела.

Аврора рассмеялась своим грудным, словно бархатным смехом, всегда проникавшим глубоко в душу Рэна.

– Твоя жизнь станет намного проще, господин пират, если ты поймешь, что не мужчины правят Вселенной.

– Только не в этой стране.

Девушку покоробило презрение, с каким он произнес эти слова.

– Ты так хорошо знаешь законы ислама, что я подумала, уж не…

– Нет! Ничего подобного! – Он отодвинулся на самый край дивана. – Нет, – резко повторил Рэн. – Я не мусульманин.

– И все же тебя сразу допустили в этот лагерь?

Он с обидой и негодованием посмотрел на нее.

– Это объясняется довольно странным обстоятельством. – Лицо его ожесточилось, когда Рэн пояснил: – Меня приняли только потому, что Рахман ибн иль Абдули мой единокровный брат.

– Как хорошо иметь брата! – воскликнула Аврора. Быть может, он не любит брата, или ему неприятно, что у них общий отец? Аврора не понимала озлобленности Рэнсома. Все же Абдули – член его семьи, к какой бы вере он ни принадлежал. Рэнсом не хочет знать своего брата, возможно, даже ненавидит его, и ради нее встретился с ним!

Девушка поднялась и тихо подошла к нему. Она стояла перед ним, Рэн чувствовал аромат ее кожи, и жар ее тела передался ему. Сострадание и мягкость во взгляде Авроры успокоили его так же, как прежде ее пальцы, разминавшие мышцы Рэна. Он опустил плечи.

– Аврора… – В его голосе звучали вопрос и мольба о прощении.

– Нет, не надо больше об этом. – Она коснулась рукой его груди. – Тебе больно, я вижу. – Рэн прижал девушку к себе. Робкое прикосновение его губ куда нежнее, чем раньше. В ней снова вспыхнула страсть. Рэн стал настойчивее, Аврора прижалась к нему теснее, скользнув рукой по его груди.

То, как она ответила на его ласки, словно растопило лед в душе Рэна. Ему хотелось, чтобы это мгновение длилось вечность, он даже был бы не прочь умереть сейчас. Аврора таила в себе угрозу для избранной им жизни.