Сердце красавицы склонно к измене - [44]

— Оставайтесь на месте, — сухо приказал Земляной, — к вам, Евгения Максимовна, у меня есть пара вопросов.

— Ой, Вячеслав Юрьевич, меня тошнит, я в туалет, — застонала я, сгибаясь пополам и бросаясь к двери. Расчет был на внезапность. Пока Земляной сообразит, что туалет имеется в ванной комнате, прилегающей к VIP-палате, я успею уйти. Однако следователь предвидел возможные осложнения с моей персоной. За дверью меня встретили плечом к плечу милиционеры, охранявшие палату. Справиться с ними я могла одной левой, но в мои планы не входило вступать в конфликт с правоохранительными органами. Вместо этого я разыграла святую невинность: — Что такое?! Почему меня задерживают?! Какое вы имеете право?!

— Вернитесь назад и сядьте в кресло, — терпеливо приказал мне следователь, — я хочу узнать от вас о бомжихе, скрывшейся с пожара до приезда милиции на чужой машине. Сдается мне — это она все устроила. И, по-моему, вы с ней знакомы.

— С какой это стати? — спросила я возмущенно, села в кресло, как велели, и, закинув ногу за ногу, стала ждать пыток. Меня не сломить какому-то там следователю.

— Знаете, Евгения Максимовна, в другом бы деле я сквозь пальцы глядел на ваши выкрутасы, но только не в этом, — сказал он мне по-отечески, — к нему слишком пристальное внимание руководства, различных влиятельных людей из правительства области и т. д. и т. п. Войдите в мое положение — я не хочу в свои годы остаться без работы. Либо сейчас вы мне все рассказываете, либо едем в управление и беседуем в другой обстановке. И не думайте, что поможет папа генерал или Валерий Игнатьевич из УБЭПа.

Про отца зря он сказал. Раньше я еще думала о небольших уступках, но теперь, после слов Земляного, решила держаться до конца. Мой голос, прозвучавший в стенах больничной палаты, был на редкость спокойным.

— Вячеслав Юрьевич, войдите и вы в мое положение. Интересы клиента для меня — прежде всего. Можете запугивать меня сколько хотите. Это ничего не изменит.

Однако Земляной отличался крайней степенью упертости. Допрос мог бы продолжаться не один час, а закончился бы с большой долей достоверности в следственном управлении, где меня предъявили бы для опознания соседям Хикматова. Не случилось этого лишь потому, что Земляному позвонили.

Сообщение пришло настолько важное, что, выслушав его с каменным лицом, он коротко бросил:

— Сейчас буду. — Вскочил с кресла и почти бегом побежал к двери. У двери он притормозил, обращаясь к нам: — Из палаты ни ногой. Я скоро вернусь, и мы закончим разговор.

— Мы с Андреем Кондратьевичем что, арестованы? — враждебно спросила я.

— Нет, задержаны, — поморщился Земляной, — охрану я предупрежу. Учтите, Евгения Максимовна, в случае вашего неповиновения они применят силу. Изобьете их — посажу за сопротивление.

Дверь за ним захлопнулась, и Конюков позволил себе высказать накипевшее:

— Это произвол, я звоню своему адвокату, и пусть он разбирается. Просто чурбан какой-то, а не следователь! Придурок! Он точно останется без работы. Задерживает меня, пострадавшего.

— Подождите вы со своим адвокатом, — пробормотала я. — Тыртышную уже упустили. Не знаете, она на обед домой ездит или в кафе перекусывает, что рядом с вами?

— Раньше она еду всегда с собой приносила, — задумчиво произнес Конюков, — видел, как она с банками и тарелками бегает в туалет из кабинета. Как сейчас обходится — не знаю. Евгения Максимовна, а вам не интересно, куда следователь побежал?

— Я примерно знаю, куда, — говоря, я села к компьютеру и включила его, — нашли еще что-то на пожаре, или Хикматов с подельником пришли в себя в больнице. Допросит их и возьмется за меня.

— И что теперь делать? — Не находя себе места, клиент носился по комнате, а я недоумевала, с чего такое волнение. Земляной-то со мной будет разбираться. Он не оставил мне времени из-за своих дурацких допросов, но я постараюсь уложиться. Скачивая запись разговора с флешки в компьютер, я позвонила Портняжному. Он сразу снял трубку и поинтересовался, что у меня есть для него. Я бодро отрапортовала:

— Есть организатор и исполнители разбоя, убийства и покушений, я продолжаю работать в этом направлении и собирать доказательства, однако кое-что известно доподлинно. Если у вас дома имеется компьютер, подключенный к Интернету, то я перешлю вам доказательства, только обещайте, что вы не предпримете ничего до трех часов. На это время у меня запланировано важное мероприятие. От него зависит благополучный исход всего дела.

— Хорошо, сделаю, как вы рекомендуете, — пообещал он и продиктовал электронный адрес. Я, составив послание, отправила его и продолжала разговор: — Генрих Августович, у меня к вам большая просьба. Была бы очень вам благодарна, если бы вы позвонили своим друзьям и попросили не так сильно давить на следствие. Понимаете, следователи мечутся как сумасшедшие, рвутся любой ценой закончить дело. Это приведет лишь к негативным результатам. Схватят первого попавшегося и обвинят, не докопавшись до сути. Мне тоже давление мешает работать. Сверху давят на следователей, а они мне шагу не дают ступить.

— Я, Евгения Максимовна, посмотрю, что вы мне перешлете, и потом позвоню, куда вы просили, — вкрадчивым голосом пообещал Портняжный.