Сердце королевы - [33]

– Ничего.

– Ты плачешь.

– Ничего подобного.

– Ясно, – мягко сказал он. – Наверное, дождем накапало.

Вдалеке зазвенели городские часы, возвещая полночь.

– Куда ты идешь? – осведомилась Биттерблу.

– Домой.

– Хорошо, идем.

– Искра, я тебя не приглашал.

– Ты сжигаешь тех, кто умер? – спросила она, игнорируя его слова и первой направляясь к выходу с кладбища. – Или закапываешь в землю?

– Ну, зависит от того, где я, так? По лионидской традиции – людей хоронят в море. По обычаям Монси – в земле.

– Откуда тебе известны старые монсийские обычаи?

– Я мог бы задать тебе тот же вопрос. Не ожидал, что ты знаешь. Хотя я всегда ожидаю от тебя неожиданного, Искра, – добавил он. В его голосе зазвучала какая-то измученная усталость. – Как поживает твоя матушка?

– Что? – встрепенулась она.

– Надеюсь, твои слезы никак не связаны с ней. Она здорова?

– А! – Биттерблу вспомнила, что она же булочница из замка. – Да, у нее все хорошо. Мы виделись вечером.

– Значит, не в ней дело?

– Саф, – сказала она. – Не все, кто живет в замке, умеют читать.

– Чего?

Она не знала, зачем говорит об этом теперь, не знала, зачем вообще об этом говорить. До сей минуты она даже не осознавала, что верит в это. Просто ей нужно было сказать ему что-то правдивое – правдивое и грустное… Потому что весело врать сегодня ночью было слишком печально и больно – каждая ложь жалила, словно булавка.

– Я как-то раз говорила, что под королевской крышей все умеют читать, – сказала она. – У меня появились сомнения.

– Понятно, – осторожно произнес он. – Я еще тогда знал, что это чушь. И Тедди тоже. Зачем ты признаешь это теперь?

– Саф, – сказала она, остановившись посреди улицы, чтобы заглянуть ему в лицо. Ей нужно было знать прямо сейчас. – Зачем вы украли ту горгулью?

Он усмехнулся, но в этой усмешке совсем не было веселья.

– Что это ты сегодня задумала, Искра?

– Ничего я не задумала, – несчастным тоном ответила Биттерблу. – Просто хочу, чтобы хоть в чем-нибудь был смысл. Вот, – добавила она, вытащила из кармана небольшой сверток и сунула его Сафу в руки. – Это от Мадлен.

– Еще снадобья?

– Да.

Стоя посреди улицы и задумчиво глядя на сверток со снадобьями, Саф, казалось, пытался для себя что-то решить. Потом взглянул на нее:

– Может, сыграем в игру? Правда в обмен на правду.

Биттерблу идея показалась крайне неудачной.

– Сколько раундов?

– Три, и мы оба поклянемся отвечать честно. Ты должна поклясться жизнью своей матушки.

«Что ж, – подумала она. – Если надавит слишком сильно, я смогу солгать, ибо моя мать мертва. Он и сам солжет, если придется», – упрямо добавила Биттерблу. Ей хотелось убедить ту частичку себя, которая вскинулась, настаивая, что в такую игру дóлжно играть по-честному.

– Ладно. Зачем ты украл горгулью?

– Нет, сначала мой черед, ведь это я предложил игру. Ты шпионишь для королевы?

– Великие моря! – воскликнула Биттерблу. – Нет.

– И это твой ответ? Нет?

Она мрачно взглянула в его ухмыляющееся лицо.

– Я не шпионю ни для кого, кроме себя, – добавила Биттерблу, слишком поздно поняв, что такая формулировка неизбежно делает ее шпионкой королевы. – Моя очередь. Горгулья. Зачем? – спросила она, раздосадованная тем, что пришлось соврать так рано.

– Гм, давай-ка двигаться, – сказал он, махнув рукой на дорогу.

– Увиливать от ответа – не по правилам.

– Я и не увиливаю. Просто хочу ответить так, чтобы не обвинить никого другого. Лек воровал, – сказал он внезапно, ошарашив ее таким продолжением. – Если ему что-то нравилось – ножи, одежда, кони, бумага, – он это забирал. Он крал чужих детей. Уничтожал чужую собственность. Еще он нанимал людей строить мосты и не платил им. Нанимал художников для украшения замка – и им тоже не платил.

– Ясно, – протянула Биттерблу, размышляя над скрытым смыслом этой тирады. – Вы украли со стены замка горгулью, потому что Лек не заплатил мастеру, который ее сделал?

– В общем и целом.

– Но… что вы с ней сделали?

– Мы возвращаем вещи законным владельцам.

– Значит, где-то живет скульптор, которому вы носите горгулий? На что же они ему теперь?

– Не спрашивай, – сказал Саф. – Я никогда не понимал, на что они вообще. Они же жуткие.

– Они прекрасны! – возмущенно возразила Биттерблу.

– Ладно, ладно! Пусть так. Жутко прекрасны. Я не знаю, что он собирается с ними делать. Он попросил нас добыть лишь несколько его любимых.

– Несколько? Четыре?

– Четыре с восточной стены, две с западной и одну с южной, но этих мы пока еще украсть не сумели. Может статься, и не сумеем. С тех пор как мы украли последнюю, часовых на стенах прибавилось. Должно быть, наконец заметили пропажу.

Заметили, потому что Биттерблу им сказала? Не ее ли советники распорядились усилить стражу? Но зачем им это делать, если они не поверили, что горгулий и вправду крадут? А если поверили, то почему солгали?

– Где бродят твои мысли, Искра? – спросил Саф.

– Значит, к вам обращаются жители, – повторила Биттерблу. – Указывают вещи, которые украл Лек, а вы их выкрадываете и возвращаете обратно?

Саф внимательно посмотрел на нее. Сегодня в его выражении лица было что-то новое. От этого почему-то становилось страшно. Его взгляд, всегда тяжелый и подозрительный, стал мягче; касаясь ее лица, капюшона и плеч, этот взгляд словно пытался проникнуть в ее сущность.