Сердце горы - [6]

- Что-то не так? Какой-нибудь очередной запрет?

Он отрицательно качнул головой и прижал меня к груди. Все-таки не удержавшись от колкости:

- Для женщины, которая, если не ошибаюсь, и не думает становиться женой тролля, ты ведешь себя на удивление смело, Хуннед.

Я чуть было не начала высказывать какие-то возражения, но его руки опустились ниже. И слова замерли у меня на губах. Я прижалась щекой к плечу Тиера, вдыхая знакомый запах его тела. Отдаваясь во власть его рук. Сегодня в каждом прикосновении мне мерещилась особенная нежность. Напоминанием о предстоящей разлуке. Легкой горчинкой вины, от которой мне было не избавиться. И все-таки странно - чувствовать себя так спокойно и уверенно с человеком (то есть - нечеловеком, но какая разница), которого ты видишь, скорее всего, последний раз в жизни. Я не собиралась здесь оставаться. Тиер знал об этом и, кажется, не удерживал. Или ему известно было что-то такое, о чем не было известно мне? Какое-нибудь очередное заклинание, которое не позволило бы мне покинуть здешнее царство? Я мысленно усмехнулась. Почему-то я совершенно не предусматривала такое развитие событий. Не сомневаясь в том, что благополучно выберусь из этой "сказки", и меня немного настораживала собственная непробиваемая самонадеянность. Но - что поделать - я не боялась.

Потом мы лежали рядом - и мне было хорошо и немного грустно. Тиер смотрел на меня, а я исподтишка рассматривала "его покои", смутно ловя себя на каком-то несоответствии. Меня не оставляло подозрение, что комната неуловимо изменилась.

- Тиер, по-моему, когда мы вошли сюда, эта комната была немного другой, - наконец заметила я: по большому счету меня совершенно это не интересовало.

- Верно, - слегка усмехнулся он. - Когда мы вошли, комната выглядела совершенно по-другому... Хуннед, а тебе так важно обсуждать со мной интерьер моих покоев?

- Нет, - я смутилась, понимая, что задала бесполезный вопрос.

- Тогда, может быть, поговорим о другом. О том, что сейчас по-настоящему важно. Рано или поздно нам предстоит выйти к гостям, - тролль взглянул мне в лицо, и я отвела глаза.

- Тиер, я помню, что сама напросилась пойти на праздник, но... мне больше незачем идти туда. Может быть, твои гости как-нибудь обойдутся без нас?

Я тут же поняла, что отвертеться не удастся - для этого достаточно было увидеть выражение лица Тиера. Он помолчал, отчего я ощутила себя страшной эгоисткой, а потом, покачав головой, ответил:

- Нет, нам придется выйти. Конечно, гости не выскажут своего недовольства (хотя ты и представить себе не можешь, как любопытно им посмотреть на тебя). Но я обязан представить тебя отцу. А перед этим я должен кое-что тебе объяснить... Или показать, - его губы неожиданно потянулись к моим губам, я испуганно отшатнулась, и Тиер с непонятным удовольствием прибавил:

- Я восхищен твоей осторожностью, Хуннед. Но сейчас просто доверься мне. Пожалуйста.

Он прикоснулся к моим губам, но это не был поцелуй, то есть для меня это было все, что угодно, только не поцелуй. От страха я превратилась в бесчувственную статую. Во мне звенела одна мысль: "Ты не добьешься от меня ничего. Я не забуду - я не собираюсь терять память из-за каких-то дурацких поцелуев". Когда Тиер, наконец, отстранился, я сердито сверлила его взглядом. Зато его глаза сияли, как блики в прозрачной воде.

- Ты ничего не забыла, правда?

- А что - ты очень на это рассчитывал?

Мне показалось, что я даже яснее вспомнила свою жизнь до нынешнего лета. Воспоминания вспыхнули во мне - яркими рисованными картинками, памятными до мельчайших подробностей. Как будто прошлое было единственным противоядием, способным побороть губительное обаяние Тиера.

- Вспомни наш первый поцелуй здесь, в горе, - сказал Тиер. - Когда я еще не предупредил тебя. Ты почти потеряла голову, Хуннед.

Я вспомнила и неохотно кивнула.

- А теперь поцелуй меня. Так, как целовала тогда, но не теряя рассудка. Поверь - дело не в поцелуях. Просто... куда проще обмануть того, кто испытывает к тебе доверие.

Я снова поверила его словам. Но не сразу рискнула последовать его совету. Впрочем, слишком долго медлить тоже было не в моих правилах. "Будь, что будет", - наклонилась я к его губам. Зная, что могу забыть обо всем. Но в последний момент перед моим мысленным взором возникло лицо мамы. Что бы подумала она, если бы узнала, что мой любимый мужчина - тролль? От этой мысли власть Тиера словно бы растаяла: да, мы поцеловались, но, похоже, обычным человеческим поцелуем.

- Я же говорил, что ты - умница, Хуннед, - повторил Тиер, отстраняясь и поднимая с пола свою и мою одежду. Его голос звучал как-то глухо. - Теперь ты можешь не опасаться моих родных. Сколько бы они не пытались очаровать тебя, - он, не глядя, натянул свою одежду, потом неторопливо с явным удовольствием начал одевать меня. Казалось, он пытается запомнить каждую линию моего тела - с такой настойчивостью он разглаживал мелкие складки моего одеяния. Его руки поправляли декольте у меня на груди, скользили по бедрам, застегивали платье. А я не в силах была их оттолкнуть. К счастью Тиер недолго испытывал меня - в его руках появился гребень, причесавший мои разлохмаченные волосы. Потом Тиер еще раз напомнил: