Сердце Фатимы - [46]

– Я уже говорил вам, что я не звездочет, – прервал его Моше. – Но разве вы не слышали о существовании звезд и созвездий, которые можно видеть только в определенное время года? Например, христиане утверждают: над домом, где родился Иисус Христос, светила звезда, указывавшая путь волхвам, но с тех пор ее никто и никогда не видел. Возможно, что…

– Это совсем не то! – нетерпеливо перебил его Али. – Я с ранних лет занимаюсь астрономией. Естественно, мне известно, что небо день ото дня меняется. Звезды и целые созвездия появляются, исчезают, потом снова появляются, и каждое из этих превращений длится определенный промежуток времени – будь то часы или дни. Но сколько бы я ни искал созвездие в форме глаза с помощью подзорной трубы, я больше его не видел. Его словно стерли с неба. Но так не бывает! Звезды не могут просто исчезнуть. Это… – Он вдруг замолк, подыскивая подходящее слово. – Это спутало все мои мысли. Я даже иногда думаю, видел ли я…

– Видели ли вы вообще это созвездие? – закончил мысль Моше Бен Маймон. Он загадочно улыбнулся, и Али понял, что старик знает о «глазе». – Вы не ошибаетесь. Тот самый «глаз», как вы его называете, существует на самом деле. Но вопрос не в этом, Али аль-Хусейн, а совершенно в другом: зачем вам непременно нужно найти его снова?

Голос раввина был проникновенным и мягким, как у старого мудрого учителя Али, чьи уроки он помнил до сих пор. Наверное, поэтому он так подействовал на него.

Конечно, Али испытал облегчение, убедившись, что не ошибся в своем предположении. Созвездие существовало: Моше только что признал это, следовательно, он может доверять своим чувствам. Но, несмотря на это, Али ощущал свою беспомощность. В последний раз он испытал похожее чувство, когда его, девятилетнего мальчика, учитель экзаменовал по книге одного древнегреческого ученого, которую он не читал.

– Как вам объяснить, – начал он, решив после короткого раздумья выложить всю правду. Какой смысл бояться старого еврея? Тот никогда его не выдаст. А если и расскажет, то разве что соседям. Пусть кучка евреев посмеется над его причудами. Что ему до них? Эти люди ничего не значили для правоверных прихожан, их мнение никого не интересовало. – Это созвездие было необычным. Оно производило такое умиротворяющее впечатление, словно вселяло в меня надежду.

Моше Бен Маймон сложил пальцы своих костлявых старческих рук, внимательно глядя на Али.

– Али аль-Хусейн ибн Абдалла ибн Сина, – тихо проговорил раввин, делая ударение на каждом слоге. – Вы, как великий врач и знаменитый ученый, доверяете лишь тому, что видят ваши глаза и понимает ваш разум, не придавая значения даже той вере, в которой воспитаны. – Али хотел было возразить, но старец жестом призвал его к молчанию. – Не поймите меня превратно, Али аль-Хусейн. Я не собираюсь вершить правосудие. Ваши поступки я не могу ни одобрять, ни осуждать. Мы с Саддином часто говорили о вас. Но я хочу спросить: готовы ли вы выслушать то, что я скажу? Подумайте хорошенько. Вы действительно хотите знать правду, даже если она окажется за пределами понимания?

Али молчал. Он был удивлен и взбешен одновременно. Как взбрело в голову Саддину обсуждать его персону? И почему Моше Бен Маймон говорит загадками?

– Да, я хочу знать правду, – как можно спокойнее сказал Али.

Старец задумчиво кивнул головой:

– Хорошо. Тогда садитесь.

Он дважды ударил в ладоши, и через мгновение перед ними появился молодой иудей.

– Исаак, принеси нам что-нибудь перекусить и выпить. Достань вино из погреба.

– Вино? – в изумлении переспросил Али, когда юноша вышел. – Вы осмелились предложить мне вина? Вам должно быть хорошо известно, что правоверному мусульманину запрещено употреблять горячительные напитки.

– Правоверным – да. Я это знаю. – Али покраснел под умиротворенным взглядом мудрого старца, словно его, как нерадивого ученика, учитель уличил во вранье. Испытывая стыд, он понял, что тот хорошо осведомлен. А что он знал о ребе? Ничего, кроме его имени!

– Как вижу, Саддин немало рассказал вам обо мне.

– Вы раздосадованы, Али аль-Хусейн. Но вам не следует сердиться на Саддина. Когда он говорит о вас, то…

– Говорил, – поправил Али. – Он мертв.

Моше побледнел. Закрыв глаза, он стал шевелить губами, словно творя молитву. Затем провел рукой по лицу, будто смывая с него что-то.

– Прошу простить, Али аль-Хусейн. Но это известие ввергло меня в ужас. Я не был к нему готов. – Раввин сокрушенно покачал головой. – Тем более вам не стоит сердиться на Саддина. Если он и говорил о вас, то как друг, который беспокоится за вашу жизнь и безопасность.

– Но он ничего не рассказал о вас, – заметил Али.

Моше пожал плечами.

– Наверное, у него были свои причины. Но обратимся лучше к вашим делам. Саддин мне говорил, что вы пытаетесь разгадать тайну камней Фатимы. Верно?

– Да, это так, – ответил Али, не понимая, какое отношение созвездие имеет к сапфирам. – Но должен честно признаться, что пока не удалось далеко продвинуться в своих исследованиях. Пока мне известно лишь несколько сказок, забытых легенд, которые помнит горстка стариков. В трудах философов и ученых я не нашел никаких указаний. Один мудрец, правда, изучал целебные свойства камней. Но его трактат слишком поверхностный. И о сапфире, который называют камнем Фатимы, там не сказано ни слова.