Сердце двушки - [15]

– Рузя бы тебя легко обвел вокруг пальца! – сказала она как-то, не удержавшись.

Гамов поставил на паузу обзор арбалетов.

– Это еще почему? – спросил он.

– В ШНыре все подрабатывают где могут, – объяснила Наста. – Денег-то ни у кого нет. Родион занимается объездкой лошадей. Купит крутой человек лошадь – и понимает, что лошадь не «мерс». Лягается и кусается. Ул таскает с двушки всякие грязюки на кремы. Не закладка, но получше всякой косметики. Афанасий пишет любовные письма на заказ. У него есть коронная фраза: «Вас, милостивая государыня, ужасно люблю и считаю великолепнейшим существом». Много-много счастливых браков сложилось благодаря этой фразе. Никто не знает, что Афанасий списал ее у Достоевского!

– Хорошая фраза! Есть в ней шик и непонятная магия. А если всплывет, что это фраза Достоевского, девушка только больше будет тебя уважать, – признал Гамов, на секунду закрывая глаза и, видимо, стараясь запомнить слова, что Насте совсем не понравилось. – А Рузя как подрабатывает?

– Рузя сидит на холодных звонках! Он очень хорошо по телефону говорит. Голос у него представительный! – Наста засмеялась – так ей не терпелось передразнить Рузю. – Самая трудная вещь – раскачать человека на покупку! Демонстрирую, как он это делает! – Наста схватила телефон Гамова и ткнула в первый попавшийся номер в списке контактов. Ей ответил сонный голос: – Здравствуйте! – затарахтела Наста. – Сергей Юрьич? Наша компания хочет сделать вам уникальное предложение! Утюг «Жамфунг»! Долго сохраняет тепло и при необходимости позволяет жарить яичницу в режиме экономии электроэнергии. Представляете, как удобно? Погладили себе мятые спортивные штанишки, а потом на остывающем утюге приготовили яичницу, перед тем как идти на тяжелую и неблагодарную работу!

Трубку бросили. Наста сдвинула брови и хладнокровно перезвонила по тому же номеру:

– Ты не стоишь нашего утюга, Юрьич! И никогда не будешь его стоить! Ты усвоил это? Ни-ко-гда! Он тебе просто не по карману, потому что ты лузер! – проникновенно произнесла она и повесила трубку. – Главное – сделать это первым, пока клиент не успел высказаться! Если выскажется, холодный звонок никогда не станет горячим! – пояснила она.

Насте немедленно стали перезванивать, но Наста трубку снимать не стала, только удовлетворенно хмыкнула.

– Вот примерно так Рузя все и делает! – сказала она. – А дальше все по обычному сценарию. Этот парень будет притворяться, что хочет купить утюг, чтобы заманить Рузю и поставить ему фонарь под глазом. Но курьером к нему поедет не Рузя. У фирмы есть специальные ребята, борцы из Дагестана. И им будет обидно, что они ехали через весь город, потратили свое время, а утюг у них не купили. Неуважение, понимаешь. Мужчина дал слово, что купит, – должен слово сдержать.

Гамов забрал у развоевавшейся Насты телефон, который продолжал сердито вибрировать, посмотрел на экран и на секунду прикрыл глаза ладонью.

– А сколько борцов обычно ездит? – спросил он.

– Обычно два, – сказала Наста.

– В этом случае лучше будет послать четырех! Потому что ты впаривала утюг бандиту, который крышует моего папу, когда у него проблемы. Разбудила его среди ночи и обозвала лузером! – сказал он.

– Ух ты! – обрадовалась Наста. – Сбросишь мне его номер? Рузя впарит ему кредитный пылесос, который надувает воздушные шарики! Там комиссия агенту двадцать процентов!

Гамов, не так уж сильно разозлившийся, когда Наста создала ему проблему с бандитом, теперь почему-то огорчился гораздо больше. Брови у него сомкнулись.

– Перестань думать о ШНыре! Ты ведь теперь со мной! – Он посадил Насту к себе на колени и стал целовать ей щеки и лоб. – Это откуда? С кошкой царапалась? – спросил он, целуя три коротких рядом расположенных шрама.

– От доски с гвоздями. Псиосный один размахивал, – счастливым голосом сказала Наста.

– И что ты ему сделала?

– Да ничего. Он сам больше моего испугался. Мы его с Родионом к закладке охранной подтащили, так он обвис, будто его вырубили… Надеюсь, личинку с концами прикончили.

– И этот тоже от доски? – спросил Гамов, целуя другой шрам. Конец этого шрама прятался в коротких волосах Насты.

– А, нет! Это Фантом на меня обиделся.

– И сильно ты его обидела?

– Смертельно. Я начистила ему яблок, моркови, и одна морковка у меня из миски упала. Я наклонилась, чтобы ее поднять, а он решил, что я хочу ее себе забрать – ну и рванул зубами…

– Странно, что он такой осел! – сказал Гамов.

– Действительно странно. С чего бы?

– И как ты поступила? Ничего ему не сделала?

– Еще как сделала! Я его тоже укусила. Весь рот шерстью забила. И такое из меня вдруг творчество поперло! Суповна мне рану зашивает, ругается – я на гитаре играю и пою!

– Девушка, которую я полюбил, кусает ослов! – сказал, улыбаясь, Гамов и снова поцеловал ее.

Наста прижалась к нему разгоряченной щекой. Потом резко отстранила Гамова. Ей вспомнилось строгое лицо Кавалерии и почему-то Рузя, негодующий и нелепый маленький герой. И словно закачались где-то в пространстве весы. Чаша с Гамовым как более легкая начала медленно подниматься наверх.

Гамов как-то угадал, что у Насты изменилось настроение. Его лицо на несколько секунд растерянно застыло, подыскивая нужную маску. Наста ясно это видела. Актер! Скажи актеру: «Ты же офицера играешь! Офицер не может быть такой тряпкой!» – он – раз! – мигом стал бы брутальным. «Нет, это перегиб… Спецназ нам не нужен! Ты же белый офицер! Больше аристократизма!» – и вот актер уже тонкий, нервный, с трагическим достоинством! А где настоящая душа актера? Да кто ж ее знает!