Сердце дракона, или Путешествие с Печенюшкиным - [37]

И последнее, — прищурился Пиччи, — дискета, которую вы просматривали у тетушек, еще и индикатор. Как только ее закладывают в компьютер, я сразу вижу все, что происходит вокруг устройства. Я-то думал, что «Архивом Печенюшкина» заинтересуются неведомые враги и вдруг — бах! — родные лица… Ну и хорошо, остальное после. Давайте все о себе — по порядку…

— Ну вот, больше и добавить нечего… — Лиза слегка устала от длинного рассказа и — в ходе его — постоянных препирательств с Аленкой по поводу деталей. — Теперь твоя очередь. Знаешь, сколько у нас вопросов?!

— Подозреваю, — ухмыльнулся Печенюшкин. — С чего начнем?

— Со всех друзей. Фантолетта, Клара-Генриетта, Морковкин… Потом Мишка-Чемпион, Глупус, Мюрильда. Что с ними? Ты их защитил?

— Пока нет. Я не вижусь с теми, чья дружба со мной всем известна. Не хочу подвергать их лишней опасности. Когда мы найдем и обезвредим врагов, весь колдовской морок растает, как дурной сон. А сейчас пусть лучше ненавидят рыжую мерзкую обезьяну, — губы его горько скривились.

— Фантолетта, между прочим, очаровательна даже в неприязни ко мне. Она решила, что, пытаясь воскресить Дракошкиуса, я подцепил вирус негодяйства и нуждаюсь в магическом исцелении. В итоге добрейшая фея удалилась в горный монастырь и там изучает стародавние, забытые почти секреты медицины. Мурлыка Баюнович и я — две тяжелейшие заботы свалились на бедняжку. Скорей бы избавить ее от этого груза.

Клара-Генриетта в день моего изгнания таинственно пропала. Обнаружить кобру не удалось пока ни обитателям пустыни, ни разведчикам-эльфам.

Морковкин заморожен. Да-да, не удивляйтесь. После истории с Ляпусом чудачества старого дона вошли в поговорку. Когда погиб Дракошкиус, он заморозился в подземелье, в глыбе льда и завещал оттаять себя лишь если дракон, любимый друг его и шахматный партнер, возвратится к жизни. Так что последние наши напасти неведомы дону Диего.

Мишка-Чемпион… Он, как вы помните, поселился в Берендеевом лесу, в глуши. Недавно двухлетнее затворничество кончилось, медведь вернулся к цирковому ремеслу. Вы должны были его заметить… хотя да, сейчас у Чемпиона другой облик. Случайно он избежал общей участи. Именно медведь помогал Никтошке подменить свирепого Гектора, настоящего циркового слона.

Глупус рвется к власти. Организовал политическую партию «Счастье с приветом» и сам ее возглавил. Утверждает, что будущее страны на дне. Ездит повсюду с путаными речами, врет, картавит, пришепетывает, а к трибуне обязательно проходит на водных лыжах. Раньше над ним смеялись, а теперь, после общего сдвига, начали прислушиваться. Сторонников у водяного все больше.

Фея Мюрильда напрочь сорвала голос на митингах. Уверяла, что ГЛАВНАЯ цель жизни Печенюшкина — издевательство над ней — усталым, добрым, справедливым, смертельно больным, но вечно юным существом. Повредив связки, Мюрильда может говорить только шепотом, поэтому в беседе прижимается вплотную, сипит и брызжет слюной… Вот и все. Следующий вопрос?

— Почему бабушек забыли?! — отчаянно выкрикнула Аленка. — За то, что у них свет горел?

— Ох, сестрички, — Печенюшкин почесал в затылке, — тут, вроде, все понятно, но есть какой-то заусенец в глубине… Раньше тетушек каждый день кто-нибудь навещал. А теперь все жители страны стали черствее. Совесть усохла, что ли? Это скверно, но объяснимо. Странно другое. На днях исчез разносчик молока, ослик Хосе-Игнасио. Оставил записку: решил, мол, посмотреть мир, уезжаю путешествовать на неопределенное время. Куда он отправился — никто не имеет понятия. По книге заказов магазина «Зайди — не ошибешься» видно, что молоко для старушек ослик забирал ежедневно.

Дальше не легче. Телефонный провод перерезан. В подполе у тетушек, под землей выхвачен здоровенный кусок кабеля… И для Хлои, и для Флоры спуститься туда вовсе немыслимо, да и зачем им отрезать себя от мира. Посторонних же до вчерашнего вечера в доме не было. Вас я не беру в расчет, — поправился Пиччи, — тем более, что авария случилась гораздо раньше… Ну, а свет горел не только у тетушек. Если бы вы еще полетали в троллейбусе над страной, рано или поздно опять наткнулись бы на огонек. Кое-кто, бывает, и заработается до рассвета…

— Что-то ты мало знаешь, — загрустила Лиза. — Ну а кто и зачем все это над тобой затеял? Догадки хотя бы есть?

— Представьте, — медленно ответил мальчуган, — что есть некто — хитрый, могущественный, коварный — кому ни в коем случае нельзя допустить воскрешения Дракошкиуса. Темный гений. Что он будет делать в первую очередь?

— Попытается убрать тебя, — Лиза не задумывалась. — Погубить или вывести из игры, в смысле из Фантазильи. Удачно, что я в магазине наткнулась на след заговора! Это они?!

— Я полагаю, это только отголоски. Корни сидят глубоко в далеком прошлом… Знаешь, давай вернемся к вашему рассказу. Когда ты вдруг уснула в кабинете у тетушки Флоры.

— А что тут говорить. Уснула и проснулась. С дивана скатилась. И голова потом была тяжелая, словно контрольную писала.

— Попытаемся ВМЕСТЕ увидеть твой сон. Без тебя я не могу этого сделать. — Печенюшкин сорвал с шеи платок в огурцах, вскочил и быстрым движением протер ближайшую к девочкам картину. Краски растворились, чистый холст в простой строгой раме засиял белизной.