Сердце дракона - [32]

Одинокий пришелец бочком проскользнул в лагерь и принялся нагло рыться в мешках, то и дело бросая опасливые взгляды на казавшегося сладко спящим Пера.

Бран подполз ближе и услышал, как зубы пришельца плотоядно вгрызаются во что-то съедобное. Чужак так усердно набивал рот, что Бран сумел подкрасться к нему незамеченным и внезапно обхватил сзади.

Пер с воплем подскочил и, схватившись за меч, с громким звоном обнажил его перед самым носом у обжоры.

— Ага, шпион доккальвов, попался! Я все время следил за тобой, негодяй! Держи его крепче, Бран.

Старый оборванец выронил посох и истрепанную суму, делая слабые попытки сопротивляться и с ужасом поглядывая на своих противников.

— Пощадите, будьте милосердны! — проныл он. Я всего только и хотел, что украсть чего-нибудь съестного. Ну разве таким крепким и статным храбрецам следует опасаться дряхлого бродяги, который, к тому же, едва жив от голода?

Пер медленно опустил меч.

— Это правда, вид у него не слишком воинственный.

Отпусти-ка его, Бран, разглядим его получше.

Воришка благодарно всплеснул тощими ладонями. Одежда его представляла собой причудливый набор жалких дырявых лохмотьев. Тощий нос, казалось, просвечивал насквозь, а чахлая бороденка едва прикрывала впалые щеки.

— Позвольте вам представиться, — объявил старик с остатками былого достоинства. — Мое имя — Скальг. В былые, счастливые времена я слыл известнейшим магом, но теперь перед вами — несчастный, сломленный жестокими обстоятельствами, павший до того, что приходится воровать еду ради спасения от голодной смерти. Убей вы меня — я бы вас не осудил, но даже такая ничтожная жизнь все же мне дорога, и если вы милостиво изволите сохранить ее…

— Ты сказал, что был магом, — недоверчиво перебил Пер.

— Да я и сейчас маг… когда мне побольше повезет, чем ныне. Когда-нибудь, мечтается мне, я снова обрету былое могущество, и тогда уж отплачу многим — и за доброту, и… за нечто иное. — Скальг отряхнул свои лохмотья в тщетной попытке придать им приличный вид, все время косясь на Брана. — А вы совершенно точно не… гм, изгои или, может быть, даже убийцы?..

— Тебе нечего опасаться, — сказал Пер, — если заберешь то, что мы тебе дадим, и уберешься восвояси. Ну-ка, Бран, отдай старому негодяю ломоть хлеба, который он уже обгрыз, и проводи его подальше от лагеря. Разбудить меня из-за такого пустяка!..

Он повернулся было, чтобы уйти, но Бран удержал его и взволнованно прошептал на ухо:

— А не может ли быть так, что он знает что-то об Ингвольд? Если накормить его и обойтись с ним по-доброму, может быть, он расскажет, где видел ее или хотя бы что о ней слышал.

Пер с сомнением покачал головой.

— У такого попрошайки в голове одно — как бы что-нибудь стянуть и где бы урвать побольше жратвы. Как ты думаешь, сколько еды понадобится, чтобы он развязал язык?

Бран поманил Скальга.

— Поди-ка сюда. Не бойся, ты можешь нам доверять. Как насчет того, чтобы погреться у нашего огня, поесть и выпить с нами? Судя по твоему виду, тебе давно не доводилось набивать досыта брюхо.

— Давно, еще как давно! — Скальг восторженно потирал костлявые ладони над огнем, точно собирался поджарить их и съесть. — А нет ли у вас случайно глоточка чего-нибудь приятного для бедного старого мага? Я так долго бродяжничал да попрошайничал, ведь давно уже ни один владыка не пожелал принять мои услуги. О, я безупречный слуга, но этот мир так несправедлив и неблагодарен! Не заботьтесь обо мне — старому Скальгу и объедков довольно.

И он с простодушной надеждой воззрился на Брана, который лихорадочно рылся в мешках в поисках чего-нибудь подходящего для нежданного гостя. Хлеб, увы, оказался черствоват, остатки лепешек тоже были, со множеством извинений, отвергнуты. Наконец Скальг остановился на сушеной сельди и кусочке сыра, который высоко ценился у путников, хоть и был уже с запашком и жестковат.

— Чудесно, — вздохнул маг, зажмуриваясь и плавно помахивая рукой, точно раздавал благословения. — Вы не откажетесь согреть немного чаю, чтобы размочить этот ужасный черный хлеб? Зубы у меня теперь, увы, не такие крепкие, как прежде. Не найдется ли у вас ножа, чтобы отрезать сыру? Судя по следам зубов, вы обыкновенно обходитесь с ним иначе, но я, чужак, не решаюсь на такую фамильярность.

— Чай у нас перекипел, но ничего, долью немного воды, — Бран уже поставил котелок на огонь. — Пер, отрежь ему кусок сыра. Пер начал злиться уже тогда, когда Скальг отверг черствый хлеб. Сейчас он гневно глянул на старого мага:

— Ничего, сам откусит! Не слишком-то он вежлив, а? Видал я всяких попрошаек, но ни один так разборчиво не рылся в подаяниях. Слушай, Скальг — допьешь чай и доешь хлеб, а там довольно клянчить, ясно?

— Не надо, Пер, обходиться с ним так сурово, даже если он только старый бродяга, — укоризненно проговорил Бран, которому было хорошо известно, что такое нужда и бедность. — И потом, он не обычный нищий — сразу видно, что он знавал лучшие времена.

Скальг поднял одну бровь и с необычайной изысканностью отхлебнул глоточек чаю.

— Ты добрый человек, Бран, но обо мне не тревожься.

Суровость моих благодетелей никогда меня не оскорбляла. В лучшие дни, когда эль еще не увел меня с пути истинного, я считался многообещающим молодым магом… Впрочем, это неважно. Я хотел предложить вам вот что — услуга за услугу. За весьма скромную плату я готов провести вас куда нужно и защитить от мне подобных. Кстати, не найдется ли у вас чего покрепче чая?