Сердце Черной Пустоши. Книга 1 - [9]

Виконта приглашать не пришлось. Он с удовольствием, которое я ощутила кожей, покачал головой, подражая дядюшке, да еще и языком цокнул.

Не удержавшись, я фыркнула, и, гордо задрав подбородок, направилась прочь из зала.

Во дворе замка ожидаемо обнаружилась Нинель. За подругой с видом вежливой презрительности на лицах наблюдали сразу три лакея в белых перчатках и даже садовник, подстригающий первые ростки живой изгороди.

Но садовник, в отличии от остальных, стоял на коленях и беззастенчиво разглядывал точеные ножки подруги в прорезях платья. Он смотрел без презрения.

– Ты здесь, – не спрашивая, а скорее констатируя, заявила я.

Нинель окончила обходить вокруг черного дормеза с гербом правящего дома, с изображение рукокрылой рогатой женщины, между двух вставших на дыбы жеребцов. Затем покосилась на меня поверх магических очков в форме сердечек, которые приняла от меня. Последнего дара тетушки…

– Ты, будто, не удивлена, – сказала она, снова уставившись на черную карету.

– А чему удивляться? – спросила я, пожимая плечами. – Разве смогла бы простить себя, если бы не попрощалась со мной?

– Не смогла бы, – честно заявила Нинель. – Хотя твоя Бенара пыталась выставить меня за ворота.

– Как будто институтскую леди так просто выставить за ворота, – пробормотала я.

– Совсем не просто, – согласилась Нинель.

Мы обе разглядывали дормез, запряженный четверкой вороных красавцев с холеными гривами и хвостами, с пышными манжетами. Шоры на мордах животных говорят, что кони норовистые, нервные, таких надо оберегать от случайностей и неожиданностей, чтобы не понесли, не перевернули карету.

Из-за угла замка показался возница в черной с золотом ливрее и треугольной шляпе. Высокий, плечистый, с черными глазами и тонкой линией рта. От статной фигуры за версту веет опасностью и силой. Такого легко представить на палубе судна под черным флагом, с повязкой на глазу, в белоснежной распахнутой на груди рубахе, с кривыми кинжалами за поясом…

Степенно поклонившись нам с Нинель, возница занял место на козлах и застыл, словно изваяние.

Я растерянно захлопала ресницами, и дернула открывшую рот Нинель за руку, отступая на пару шагов, а подруга прошептала, чуть наклонившись ко мне:

– Как думаешь, у него грудь волосатая?

– Нинель!

– А что такого? – невозмутимо спросила она, поджимая губы. – Ты не заметила, что ли? Он на пирата похож.

– Любопытно, – начала было я.

Нинель жизнерадостно продолжила:

– Во-о-от! И мне любопытно! А когда мне любопытно, ты меня знаешь! Меня не удержать!

– И не выгнать, – добавила я с сарказмом.

– Ага, – весело согласилась Нинель. – Пусть Бенара собственным ядом отравится.

Она сделала пару шагов вперед, и мое сердце остановилось, когда я поняла, что Нинель запросто поинтересуется, нет ли у возницы другой, более романтичной специальности. И хорошо, если поинтересуется только этим…

Не успела я ее остановить, как через главные ворота замка потянулась вереница слуг.

Вышли все. И даже те, кого рассчитали в прошлом месяце. Слуги несли сундуки, походные сумки, саквояжи, шляпные коробки, тюки и свертки. Шли к карете с таким торжественным видом, словно не загружали дормез вещами, а возлагали лепестки, покрытые эльфийской пыльцой, на алтарь забытого древнего божества.

Руководила шествием Бенара с торжественным выражением лица. Дернув глазом при виде Нинель, она как всегда отвратительно улыбнулась и с видом скорбящей королевы-матери возложила на мои плечи плащ с прорезями для рук и объемным капюшоном за спиной.

Последними из замка вышли лорд Гриндфолд и виконт де Жерон. Белые волосы виконта чуть выбились из хвоста и треплются на ветру, словно посланник Черного Принца привез с собой вьюгу. Виконт рассказывал дяде что-то крайне увлекательное и забавное, потому что первый нервно взмахивал руками и хохотал, вытирая слезы.

Увидев меня, дядя заморгал, словно не ожидал здесь увидеть и благодушно проворковал:

– Лиззи, дитя, ты здесь!

Нахмурившись, я покосилась на Нинель, и тихо ответила:

– Не ожидал меня встретить, дядя?

Вопреки ожиданиям, что дядя снова будет меня отчитывать, или изображать беспомощность перед сочувствующим гостем, дядя всплеснул руками и оглушительно расхохотался. Когда вместе с ним захохотал виконт, стало обидно.

Я захлопала ресницами, когда поняла, что до этого они тоже смеялись надо мной.

– Вся в меня, вся в меня, – пробормотал, отсмеявшись, дядя, и виконт кивнул, соглашаясь.

– Прошу в дормез, леди, – проговорил он. – До Звездного моря едем на нем.

– А потом? – спросила я, недоуменно сведя брови у переносицы.

– Потом плывем на… на корабле принца, – на секунду запнувшись, ответил виконт.

– Мы что же, поедем, а потом поплывем одни? – возмутилась я. – То есть вдвоем?

Виконт посмотрел на меня непонимающим взглядом, потом обернулся к дяде.

– Ну да. А как еще?

Предатель дядюшка тоже глазами захлопал с изумленным видом.

– Не поеду! – заявила я.

– Лиззи! – ахнул дядюшка.

– Приличной девушке, а тем более леди, не подобает путешествовать без компаньонки! – безапелляционно заявила я, скрестив на груди руки. – Дядюшка, где ваш разум? Где ваше порядочность и осторожность? На ваших глазах собираются обесчестить вашу племянницу, лишить ее доброго имени, а вы только глазами хлопаете! Да от моей репутации, пока мы доедем с многоуважаемым виконтом до Черной Пустоши, останется пшик с поросячий хвостик!