Сердце бьется для тебя... - [11]

Ванесса слушала, не перебивая, она была натянута как струна, но она не отстранилась от меня. Она просто снова заговорила.

- Я получила от нее известие через 5 месяцев. Она была в Сиэтле, беременная. Твоим ребенком, Лиам.

Я знал, что ребенок мой, где-то в глубине души я знал, что он мой, но должен был узнать это наверняка. Теперь пришел черед задать тот вопрос, который теперь навсегда связал меня по рукам и ногам:

- Что с Лили?

Ванесса всхлипнула.

- У нее врожденная патология. Когда начались схватки, все хорошо было, все проходило как по маслу, сердце малыша и мамы билось хорошо, уровень кислорода… все показатели были в норме. Спустя тридцать часов ребенок не опустился в родовой канал. Потом у Нэнси открылось кровотечение и ее срочно увезли в операционную. Операция длилась так долго… Мне казалось, что прошли сутки, когда вышел врач. У Лили было кислородное голодание. Мозг поврежден на 70 процентов. Она не может сама есть, держать игрушки и говорить. Так же у нее появились эпилептические припадки. Врачи не давали шансов на выживание. Нам дали сорок восемь часов, если Лили сможет выжить, то всю жизнь проживет…., - Ванесса зарыдала, не договорив. Да этого и не нужно было говорить. Все и так было понятно. Я молчал, знал, что есть что-то еще во всей этой истории. Когда слезы Ванессы иссякли, она продолжила. – Гарантия, что Нэнси сможет забеременеть снова, не велика. У нее был разрыв маточной трубы.

Я перевел дыхание.

- Что говорят врачи сейчас?

- Мы возили Лили по всему штату, но все врачи говорили, что нет смысла делать операцию ребенку, потому что полнейшего выздоровления никто не может гарантировать, а делать такую рискованную операцию никто не берется. Тогда Нэнси пошла дальше. Она звонила, и писали всем врачам различных клиник заграницей. И только в Германии один врач согласился. Он сказал, что Лили полностью не поправиться, но, по крайней мере, частичную работоспособность ребенку они вернуть смогут. Но она всегда будет ходить с кислородной маской под боком. – Ванесса перевела дыхание, поднесла кулак ко рту и долго смотрела на свои ноги. Я обнял ее за плечи и смотрел вдаль.

Когда Нэнси уехала, мой мир был сломан. Но я сам начал его стремительное разрушение, если бы не моя наивность в отношении бывшей девушки, то сейчас могло быть все иначе. Я поймал на себе взгляд Ванессы. Она смотрела прямо мне в глаза и я понял, что сейчас из ее рта вылетит еще одна правда.

- У Нэнси кое-кто есть. Его зовут Джаред.

Я резко втянул воздух сквозь сжатые зубы. Я знал, что мой поезд ушел, но я не думал, что эта новость настолько сильно убьет мою верю в…да какая нахрен разница во что?

- Давно они вместе?

- Год. Но до этого два года они были друзьями. Познакомились они на курсах, на которые записалась Нэнси, чтобы работать дома и хоть как-то обеспечить жизнь своей дочери и себе. Через год после того, как она уехала, она встретила Джареда. Он безумно привязан к Лили, безумно привязан к Нэнси. Он должен приехать, я с ним разговаривала, он пригонит машину для гонки, но если Нэнси прознает об этом раньше, то убьет и меня, и его. Ты видел ее Камарро? Ему же больше лет, чем самой Нэнси! Она…, - я прервал Ванессу, потому что вопрос, который я должен задать, напрямую связан с моей дочерью.

- Почему Нэнси не позвонила мне, когда узнала о возможности операции? Я не спрашиваю почему она мне не позвонила раньше. Я все понимаю. Но Лили и моя дочь. Я могу помочь.

Ванесса кивнула и замолчала. Потом она тяжело вздохнула и сказала:

- Я сто раз просила ее позвонить тебе, у тебя есть право, есть возможность помочь, но она гордая. Она обижена. Да, это глупо, нужно думать о ребенке, но она как представит, что нужно с тобой разговаривать… Понимаешь, ты убил ее. Убил любовь, которую она вынашивала внутри себя по отношению к тебе. Она страдала так, что была не в состоянии быть со мной, когда тела наших родителей опускали в землю. Я была так зла на нее, но в тоже время я знала, что ей будет больней вдвойне. А твоя девушка, бывшая девушка, просто сумасшедшая. Я не рассказывала Нэнси от тех сообщениях, которые были присланы на телефон.

Я уставился в пространство перед собой и находился в состоянии транса.

Каждый раз, когда я открывал утром глаза, на меня накатывало отвращение к себе самому, я смотрел в зеркало и видел отражение оболочки человека, которым когда-то я был. Нэнси уехала, и я знал, что виноват.

Я всегда это понимал. Но искал. Искал, чтобы объяснить, попросить прощения, хотя такое не прощают. Но до сих пор, до этой гребаной минуты я любил ее, буду любить и следующую, и последующую за ней.

Я отдавал себе отчет, что я больше не буду полноценной частью жизни Нэнси, но я знал, что смогу сделать так, чтобы моя дочь получила то, что ей необходимо.

- Мне нужен номер врача, который будет заниматься Лили, все справки, документы, выписки, счета…

Ванесса в замешательстве посмотрела на меня:

- Зачем тебе это?

- Ванесса, Нэнси нельзя участвовать в гонке, а я могу помочь нашей дочери.

- Почему нельзя?

- Джессика ее первый соперник.

* * *

По дороге домой после разговора с Ванессой мысли мои витали в хаотичном порядке, было сложно сконцентрироваться. Только вчера я узнал, что на трассе последними еду Джессика и Нэнси. И если исходить из рассказа Ванессы, нас ждет сложная гонка.