Серая башня - [25]

Копан на всякий случай решил убедиться, что кувшины пусты. Он шел зигзагом и пинал все подозрительно целые кувшины. Ему улыбнулась удача — один из кувшинов покатился не так легко, как остальные. Конан подобрал его и потряс. Внутри что-то бултыхалось.

Конан откинул крышку на пружине и понюхал.

Вино. Слабое, но вино.

Он приложился к кувшину и убедился, что обоняние его не подвело. Вино было из молодых и простецких, но сейчас, когда Конана мучила жажда, оказалось весьма кстати.

Нагой труп девушки у дороги напоминал о том, что покинуть город, кишащий демонами, еще не значит оказаться в безопасности. Человек, как известно, — зверь безумный и не щадит сородичей ни при каких обстоятельствах.

Конан подошел к ней и в знак восхищения вылил немного вина ей на голову. Бледное лицо девушки наполовину закрывалось густыми шелковистыми черными волосами, но все равно было заметно, что оно красиво.

* * *

Птицы предупредили Конана о появлении людей. Незнакомцы спускались с холма по неширокой боковой дороге, посыпанной гравием. Одежды их были серыми и грубыми. Никаких украшений, если не считать красных кантов на воротниках, иолах и рукавах. Мужчины были все в одинаковых штанах и рубахах. Женщины — в одинаковых платьях. На ногах у тех, и других были деревянные сандалии. За спинами у всех были плетеные кузова разного размера, в зависимости от роста и сложения каждого. Несмотря на нищету, эти люди улыбались. Они увидели Копана и замахали ему руками. Он остановился.

Первым к нему подбежал мальчик, второй — девочка. Девочка остановилась в отдалении и засунула палец в рот, а мальчик дотронулся до его пояса и принялся щупать его. Конану это не понравилось — пояс хоть и был из грубой свиной кожи и весьма потертый, но в нем содержалось немалое достояние — сто серебряных монет. Конан легонько, но настойчиво отстранил назойливого маленького крестьянина.

— Феляска, не трогай дядю! — закричала женщина.

— Правильно мама говорит, — заявил Конан. — Не трогай.

Девочка вынула палец изо рта и подтвердила:

— Не трогай, Феляска!

Мальчик неохотно отошел. Разочарование читалось на его лице. Но когда он заметил неподалеку втоптанную в землю лепешку, разочарование сменилось радостью. Он ткнул девочку в бок, и они вместе бросились к лепешке.

— Мы идем в город, господин, — сообщил старый крестьянин, подходя к Конану и кланяясь. Улыбка держалась на его лице, как приклеенная.

— Для чего? — удивился киммериец. — Город пуст.

Крестьянин продолжал улыбаться..

— Мы идем в город, чтобы продать орехи, сушеные ягоды, шкурки белок и кротов, игрушки для детей и масло, — продолжал он, не поняв Конана. — Мы хотим купить на вырученные деньги чай, муку, вино, одежду и лакомства. Мы очень спешим, господин.

Конан покачал головой.

— Город пуст, — повторил он. — Никого из живых людей там не осталось. Демоны вырвались из преисподней, и богиня не смогла защитить город.

Лица крестьян стали вытягиваться. Слова человека из города медленно доходили до их рассудка, который хоть и был неповоротлив, но все же работал исправно.

Одна из молодых женщин вдруг тоненько завопила. По ее лицу потекли слезы. За ней зарыдали и другие женщины. Вопль подхватили дети, и через несколько мгновений он стал оглушительным и заметался меж холмов.

Вопль прекратился так же внезапно, как начался. Зато крестьяне, все как один, повалились на колени, уперлись лицами в землю и стали стенать.

Старик, говоривший с Конаном, поднял к небу лицо и сказал:

— Ты оставил нас, Упеллури. Ты покинул своих бедных рабов. Теперь нам будет плохо. Наши животы будут пусты. Мы умрем, умрем. Наши животы будут пусты!

— Успокойся, — сказал Конан. — По дороге вы найдете много брошенных вещей. Много лепешек, конфет, мешков с мукой, много полных кувшинов, если поискать. Ищите и найдете. Причем, все это не за плату. Смерть от голода точно вам не грозит.

— Ты говоришь правду? — спросил старик.

— Можешь быть уверен! Кстати, не найдется ли у вас немного хорошего, крепкого пива? Я заплачу. — Конан порылся за пазухой и достал несколько круглых медных денег с дыркой посередине.

— Да, господин, мы найдем для вас пиво! — Старик вскочил. — Мы давно увидели вас на этой дороге…

— А вы что-нибудь видели здесь до меня?

— Много-много людей. Сначала прошли люди с оружием и очень-очень красивыми носилками. Затем пошли люди попроще — и наконец появились вы. Мы не решались выйти на дорогу раньше. Тут было очень много народу. Они все кричали друг на друга и иногда дрались. А вы шли спокойный, вам мы доверились, господин. Не откажите, выпейте нашего пива.

Конан спрятал монеты обратно, потом достал одну и протянул старику. Его ладонь мгновенно раскрылась, приняла монету и закрылась.

Женщина, молодая, но некрасивая — с сутулой спиной и плоской грудью — подбежала к киммерийцу и опустилась перед ним на колени, наклонив голову, так что волосы ее коснулись земли.

Старик сунул руку в кузов женщины и выудил оттуда кожаный сосуд с пробкой. Конан выхватил сосуд из рук старика, выдернул пробку и припал к горлышку.

Пиво было отвратительным. Худшего Конан еще не пил. Одной медной монеты было достаточно за это пиво и сосуд вместе взятые.