Серая башня - [13]

— Будь здесь.

И быстро вышел. Конан приблизился к окну и взглянул вниз. До слуха Конана долетали призывы покупать замороженный сок, ароматные палочки, шелковые платки и средства для женского и мужского удовлетворения. Возле шатра с бородатой женщиной никого не было, зато изнутри раздавался нудный, надсадный стук мелких барабанов и вой кифары — представление началось.

— Вот он! — раздался голос.

Конан обернулся и увидел толпу воинов в боевом облачении. Понятно, что они явились не прислуживать за обедом. Воины издали боевой клич и кинулись к киммерийцу, потрясая оружием.

* * *

Конан бросился назад, но дверь на лестницу не отозвалась на его усилия. Он рванулся к другой двери — и на этот раз его ждала удача.

Он очутился в длинном коридоре с множеством маленьких статуэток, курильницами благовоний, гобеленами и фривольной росписью на потолке. Пахло одуряюще. Конан попробовал взять статуэтку, но это ему не удалось, зато удалось опрокинуть курильницу. Он обернулся и толкнул ее под ноги преследователям.

Первый из них споткнулся и упал. Следовавшие за ним споткнулись об него. Конан опрокинул еще несколько курильниц. Запах стал более сильным.

Конан добрался до двери в конце коридора, затворил ее за собой и задвинул засов, но счастья это ему не прибавило — сквозь древесину сразу же пробились несколько клинков, полетели щепки.

— Хлипкие здесь двери! — пробормотал северянин, оглядываясь в поисках выхода.

Он очутился в купальне. Все здесь сверкало серебром — стены бассейна, решетчатые окна, треножники с масляными светильниками.

Конана особенно заинтересовали окна. Он подошел к одному из них и попробовал отогнуть решетку. Мягкий металл легко поддался натиску киммерийца, и через мгновение он уже стоял на карнизе, опоясывающем здание. Внизу передвигались тюрбаны, тюбетейки и фески. Колыхались цветные крыши паланкинов.

Дверь за спиной Конана рухнула, и он был вынужден сместиться по карнизу дальше. В пролом высунулась кудлатая голова и, словно по наитию, сразу же повернулась в сторону киммерийца.

— Вот он! — закричала голова, и немедленно поплатилась за это.

Конан вытянул ее вместе с телом сквозь пролом и не удержал. Кудлатый стражник с криком полетел на площадь, посеяв панику и расплескав свои мозги по мостовой.

— Эй! — заорал другой стражник, тоже высовываясь и глядя на разбившегося соратника.

Голова его повернулась, и глаза наполнились страхом. Вытаскивать этого оказалось труднее. Он был больше предыдущего и к тому же упирался изо всех сил.

Но это ему не помогло. Полное тело ударилось о камни мостовой со звуком дыни, рассекаемой тесаком.

Конан слышал возню в купальне. Время от времени доносились выкрики:

— Убьем его!

Но в пролом больше никто не высовывался.

Киммериец переместился по карнизу и перебрался на стену северной башни. От вершины башни вниз на площадь спускался канат с разноцветными флагами. Конан перекинул плащ через канат и, закрыв глаза, поехал вниз. Флаги били его по лицу все сильнее. Когда, по его расчетам, он должен был достигнуть площади, варвар открыл глаза. Зеленый флаг с изображением окровавленной морды обезьяны хватил его по лицу с силой пощечины разъяренной любовницы. Конан едва не лишился глаза.

Следом за этим ударом последовал другой. На этот раз «отличилась» мостовая. Но Конан был готов к этому и приземлился по всем правилам, успев сорвать с каната плащ и упасть на него боком.

Правда, он не избежал столкновения с дородной женщиной, на встречу с которой не рассчитывал. Она обладала огромной грудью и была как будто знакома Конану.

— Снова ты! — завопила она и попыталась встать.

Конан вспомнил, где ее встретил впервые. Но на этот раз подавать ей руку не стал. Со стороны дворца слышались дикие крики и призывы поймать беглеца. Все оглядывались, но, похоже, никто, кроме матроны, не мог и догадаться, о каком беглеце идет речь. Люди привыкли смотреть прямо перед собой или вниз, под ноги, а задирать голову и таращиться в небо привычки у них не было — и поэтому никто не заметил спуска Конана по канату.

Дородная особа встала и только теперь услышала, что именно кричат стражники с дворца. Ее лицо преобразилось и озарилось злобной радостью, от чего стало еще более безобразным.

— Это он! — завопила она. — Беглец!

Она показывала на Конана пальцем и в возбуждении тяжело притопывала.

Киммериец даром времени не терял. Он уже находился далеко от своей разоблачительницы, и ее палец указывал на него не точно.

Кроме того, он снял с плеча перевязь и вытащил меч. Быстро бегущего человека с мечом, на лице которого читалась решимость, а в плечах и руках явно имелась сила, никто из горожан не посмел остановить и осведомиться, за каким демоном он гонится или от кого убегает.

Но возле выхода с дворцовой площади все же произошла небольшая заминка. Стражники у ворот захотели убедиться, что Копан — не тот, о ком кричат стражи дворца. В грудь Конана уперлось острие копья с широким лезвием.

Конан отпрянул.

— Стой! — приказал стражник.

Конан узнал его — это был тот самый воин, что у ворот города предлагал ему службу.

— Не сейчас, — заявил киммериец и свободной рукой дернул копье на себя и в сторону, подставляя подножку воину.