Сэр Найджел - [88]

— Найджел, — сказал он, — сдается мне, такого сильного и, полагаю, быстрого скакуна, как твой, я еще не видывал.

— Да, благородный сэр, конь поистине чудесный, — ответил Найджел.

С того дня как они ступили на палубу «Василиска», между ним и его молодым начальником успели возникнуть искренняя привязанность и взаимное уважение.

— Пожалуй, тебе следует дать ему хорошенько поразмяться, он ведь уже отяжелел, — сказал рыцарь. — А теперь, Найджел, ответь: что ты видишь на склоне дальнего холма через вот этот просвет между ясенем и большим камнем?

— Белое пятно. Лошадь, не иначе.

— Я следил за ней все утро, Найджел. Этот всадник упорно держится на нашем фланге, то ли следит за нами, то ли наводит на нас врагов. Я же рад был бы поговорить с каким-нибудь пленным — очень нелишне узнать что-нибудь о здешних местах, а крестьяне тут не понимают ни французского, ни английского. Задержись здесь, когда мы выступим. Он, конечно, последует за нами, и вон та дубрава не даст ему тебя заметить. Обогни ее так, чтобы оказаться позади него. Слева широкая равнина, а справа будем мы. Если твой конь окажется быстрее, то тебе останется только взять его в плен.

Найджел тем временем уже спрыгнул на землю и подтягивал подпругу.

— Нет, спешить ни к чему. Начать погоню ты должен, только когда мы отойдем на две мили. А главное, прошу тебя, Найджел, выкинь на время из головы странствующих рыцарей. Мне нужен этот человек — он и сведения, которые я могу от него получить. Забудь о подвигах и помни только о нуждах нашего войска. Когда возьмешь его, следуй на запад за солнцем и где-нибудь непременно выедешь на эту дорогу.

Найджел укрылся с Бурелетом в тени монастырской стены. Оба они изнывали от нетерпения, а сверху шесть простодушных монахинь круглыми глазами созерцали это непривычное и пугающее видение суетного мира. Наконец длинная колонна скрылась из вида за изгибом дороги, и белое пятно исчезло с открытого зеленого склона. Найджел склонил перед монахинями покрытую шлемом голову, дернул поводья и поскакал выполнять возложенное на него поручение. Глаза монахинь округлились еще больше, а золотистый конь и сверкающий всадник обогнули опушку, несколько раз мелькнули между стволами и скрылись за ними. Проводив их взглядом, святые сестры вновь принялись подрезать ветки и сажать рассаду, томимые мыслями о прекрасном и грозном мире за серой, обросшей лишайниками стеной.

Все произошло именно так, как сказал Ноллес. Когда Найджел обогнул дубраву, на лугу перед собой он увидел всадника на белой лошади так близко, что ясно разглядел и стройную молодую фигуру, и гордую осанку, и лиловую шелковую тунику, и черную шапочку с ниспадающим красным пером. Молодой незнакомец был без доспехов, но на боку у него сверкал меч. Ехал он с небрежной беззаботностью, словно не страшился никого и ничего, а взгляд его был устремлен на английскую колонну, двигавшуюся по дороге. Он столь внимательно следил за ними, что забыл о собственной безопасности, и только когда его слуха достиг громкий топот тяжелых копыт, обернулся в седле, очень спокойно и хладнокровно смерил Найджела взглядом, потом тряхнул поводьями и помчался быстрее птицы к гряде холмов слева.

В этот день Бурелет встретил достойного соперника. Белый скакун, на две трети арабских кровей, нес меньшую тяжесть, так как Найджел был в полном вооружении. Пять миль они неслись по открытому лугу, и расстояние между ними не увеличивалось и не уменьшалось даже на сто шагов. Они оставили позади гребень первого холма и помчались вниз по склону, а всадник впереди то и дело оглядывался на преследователя, словно вовсе не спасался бегством, но, гордясь своим конем, охотно принял внезапно навязанное ему состязание. У подошвы холма начиналась болотистая равнина, усеянная огромными друидическими монолитами, часть которых еще стояла, часть упала, а некоторые пары были накрыты горизонтальными глыбами, образуя подобие дверей какого-то давно исчезнувшего гигантского здания. Через болото вела тропа, обрамленная зарослями камыша, предупреждавшими, что сворачивать с нее небезопасно. Во многих местах тропу пересекали рухнувшие монолиты, но белый конь одним прыжком перемахивал через них, как следом за ним и Бурелет. Затем милю они скакали по зыбкой почве, где более легкий вес сыграл свою роль, но затем поднялись на сухую равнину, и некоторый перевес оказался на стороне Найджела. Поперек их пути пролегла дорога, больше напоминавшая канаву, но белый конь взял ее одним могучим прыжком, что затем проделал и золотистый. Впереди показались два крутых холма, разделенные узкой ложбиной, заросшей кустами. Найджел увидел, как белый конь погрузился в них почти по грудь.

Мгновение спустя его задние копыта взвились в воздух, и всадник слетел с седла. Из кустов донеслись торжествующие вопли, к упавшему, размахивая дубинами и копьями, ринулся десяток диких фигур.

— A moi, Anglais, a moi![21] — крикнул кто-то, и Найджел увидел, как юный всадник, пошатываясь, поднялся на ноги, нанес несколько ударов мечом и вновь упал под натиском нападавших.

Между людьми благородной крови, соблюдавшими рыцарские обычаи, существовал дух товарищества, объединявший их, когда приходилось отбиваться от врагов подлого происхождения или от нарушавших принятые законы войны. И на этот раз засаду устроили не воины. Одежда, оружие, злорадные крики и беспорядочное нападение всех на одного выдавали в них разбойников — таких же, как те, кто убил англичанина на дороге. Натягивая через тропу в узких лощинах хорошо спрятанную веревку, они поджидали одиноких всадников, как поджидает добычу птицелов, укрывшись возле силков. Расчет у них был один: лошадь наткнется грудью на невидимую веревку, упадет, увлекая за собой наездника, которого они и прикончат, пока он еще не опомнится после падения.