Сэр Найджел - [84]

В глубине комнаты стояла женщина. Позади нее была открыта внутренняя дверь. По высокому росту оба товарища узнали ту, которую видели перед домом. Лицо ее, когда-то красивое, было бледным и изнуренным, безумные темные глаза стали тусклыми от безнадежного ужаса и отчаяния. Она медленно направилась к столу, глядя не на англичан, а на обезображенный труп под ним. Удостоверившись, что глаза не обманули ее, она разразилась громким смехом и захлопала в ладоши.

— Кто посмеет сказать, что Бога нет? — вскричала она. — Кто посмеет сказать, что молитвы бессильны? Великий герой, великий храбрец, дозволь мне поцеловать твою руку!

— Нет, нет, отойди! Ну, коли уж тебе так хочется, целуй эту, она чистая.

— Но мне нужна другая, красная от его крови! О, дивная ночь, когда я увлажнила ею губы! Теперь я могу умереть спокойно.

— Нам пора, Эйлуорд, — сказал Саймон. — Через час рассветет. А днем даже крысе не прошмыгнуть по острову незаметно. Идем же!

Но Эйлуорд остановился перед женщиной.

— Идем с нами, прекрасная дама, — сказал он. — С острова мы тебя увезем, а хуже ведь места быть не может.

— Нет, — ответила она. — Даже небесные святые помочь мне не в силах, пока Господь меня не приберет. Нигде в мире для меня места нет, а в тот день, когда они меня схватили, все мои близкие были убиты. Оставьте меня, смелые воины, я сама о себе позабочусь. Уже восток посерел, а вас ждет черная судьба, если вас схватят. Идите, и пусть благословение той, что некогда была смиренной монахиней, обережет вас от бед!

На заре сэр Роберт Ноллес, расхаживая по палубе, услышал всплески весел, и вскоре на борт взобрались две его ночные пташки.

— Так что же, малый, — спросил он, — побеседовал ли ты с королем Сарка?

— Благородный сэр, я с ним свиделся.

— И он уплатил свой проигрыш?

— Уплатил, сэр.

Ноллес с любопытством посмотрел на сумку Саймона:

— Что у тебя в ней?

— Заклад, который он проиграл.

— Так что же это? Золотой кубок? Серебряное блюдо? Вместо ответа Саймон открыл сумку и вытряхнул ее над палубой.

Сэр Роберт присвистнул и отвернулся.

— Господи! — сказал он. — Сдается мне, что со мной в Бретань плывут молодцы, с которыми шутки плохи.

Глава XIX Как английский оруженосец повстречал французского оруженосца

Маленький флот сэра Роберта Ноллеса завидел бретонский берег вблизи Канкаля. Они обогнули мыс Груэн, проплыли мимо порта Сент-Мало и поднимались по длинному узкому эстуарию Ранса, пока не завидели древние стены Динана, который находился в руках партии Монфора, на чьей стороне были англичане. Тут свели на берег лошадей, выгрузили припасы, и войско стало лагерем под городом, пока начальники ожидали известий о положении дел и о том, где можно найти больше чести и добычи.

Вся Франция испытывала тяготы из-за войны с Англией, длившейся уже десять лет, но ни одна провинция не была в столь ужасном состоянии, как злополучная Бретань. В Нормандию или Пикардию англичане вторгались лишь время от времени, но Бретань стала жертвой не только столкновений двух великих противников — ее еще раздирали непрерывные междоусобицы, и она не находила передышки от страданий. Гражданская война вспыхнула там в 1344 году, когда Монфор и Блуа заявили свои права на герцогство, оставшееся без законного правителя. Англия вступилась за Монфора, Франция — за Блуа. Ни у той, ни у другой стороны не хватало сил взять над соперником решительный верх, и история десяти лет нескончаемой войны представляла собой лишь длинный список бесплодных нападений врасплох, засад, схваток и стычек, взятых, а затем потерянных городов, перемежающихся побед и поражений, от которых ничего, в сущности, не менялось. И Монфор и Блуа исчезли со сцены — первый погиб, второй попал в плен к англичанам, — но никакой роли это не сыграло. Уроненные ими окровавленные мечи подхватили их супруги, и борьба продолжалась даже с еще большей свирепостью.

Юг и восток герцогства удерживала партия Блуа, и в Нанте, его столице, стоял сильный французский гарнизон. На севере и западе господствовали сторонники Монфора — за спиной у них было островное королевство, и, что ни день, из моря у северного горизонта поднимались паруса все новых кораблей, доставляющих через Ла-Манш очередных искателей славы и наживы.

Средняя же часть герцогства стала краем крови и насилия, где меч заменял закон. Она была усеяна замками; владельцы некоторых держали сторону одной партии, некоторые — другой, большинство же этих замков превратилось в разбойничьи гнезда, где творились чудовищные деяния, ибо засевшие в них звери в человеческом обличье, зная, что их никто не может призвать к ответу, вели войну со всем миром и с помощью дыбы и огня отбирали последнее достояние у тех, кто попадал в их жестокие руки. Поля давно уже заросли бурьяном. Торговля замерла. От Ренна на востоке до Эннебона на западе, от Динана на севере до Нанта на юге не нашлось бы такого места, где жизнь мужчины или честь женщины были бы в безопасности. Вот каков был край, в который теперь углублялось войско сэра Ноллеса, — край, полный тьмы и крови, самый печальный, самый черный во всем христианском мире.

Однако юное сердце Найджела, который ехал рядом с Ноллесом во главе копейщиков, было беспечальным, и он вовсе не считал, что судьба толкнула его на слишком уж трудный путь. Напротив, он благословлял свою счастливую звезду за то, что она привела его в столь восхитительную страну. Слушая рассказы о баронах-разбойниках, глядя на черные шрамы, которые война оставила на прекрасном лике холмов, он думал, что никакой герой, или сказитель, или трувер не повествовал о землях, сулящих столь много, где было бы столько простора для рыцарских деяний, столько возможности завоевать честь и славу.