Сэр Евгений - [8]

- Величит душа моя Господа

И возрадовался дух мой о Боге, Спасителе Моем.

Что призрел Он на смирение рабы своей,…

В течение ближайшего получаса мне пришлось стоять на коленях, сложив руки в молитвенном жесте, бормоча нечто невнятное. Мне еще повезло, что отец Бенедикт, оказался не только подслеповатым, но и глуховатым. Судя по всему, это был исполнительный и богобоязненный старичок, искренне верящий в Бога, а также во все, что тот делает. От дальнейшего стояния на коленях меня спас Джеффри, с гулким стуком поставивший на пол два больших деревянных ведра с водой. От правого поднимался горячий пар. На кровать положил ворох свежего постельного белья, а еще через некоторое время притащил нечто похожее на большую кадушку и смену одежды. Затем, отступив на пару шагов, остался стоять в ожидании приказаний. Если с ним было ясно, он остался помочь господину, то старичок - священник, вместо того чтобы уйти, неожиданно заявил: - Омывай члены, Томас, а я пока буду рассказывать тебе о сыне Божьем Иисусе Христе.

Только я открыл рот, чтобы сказать, что думаю о нем и его лекции, как вовремя вспомнил, где нахожусь, и стал раздеваться. Было довольно неловко и неудобно мыться под взглядами двух мужчин, да еще сидящим на цепи. Кое-как под жизнеописание сына Божьего я помылся и переоделся, после чего сел на кровать. Джеффри принялся на скорую руку убирать следы моего купания, как священник вдруг неожиданно поперхнулся очередной фразой и вскричал: - О, боже! Мне же ребенка надо идти крестить!

Он тут же шустро засеменил по направлению к двери, но только собрался переступить порог, как вдруг остановился и повернулся ко мне:

- Да пребудет милость Божья над тобой, Томас! Не забывай преклонять колени и возносить хвалу Отцу нашему! И делай это до тех пор, пока твое сердце не наполниться любовью и благодатью! - видя, что я продолжаю сидеть на кровати, он продолжил, но уже другим голосом. Тоном ворчливого старика, распекающего своего любимого внука. - Не ленись, бездельник! Ты и так много своего времени потратил на пустые, неугодные Богу дела! Пора наверстать упущенное, Том, иначе тебе вовек не видать ворот царства Божьего!

День, несмотря на массу впечатлений, из-за моего вынужденного заключения, выдался длинным и несколько однообразным. В какой-то степени его скрасил обед, принесенный моим телохранителем. Горячая мясная похлебка, приличный кусок жареной свинины и пара бокалов легкого вина окончательно примирили меня с необычностью моего положения. Вечером меня, как и обещал, посетил отец, в сопровождении неизменного Джеффри, который принес с собой под мышкой нечто похожее на картину, завернутую в небеленую холстину. Положив принесенный предмет на одеяло, телохранитель подтащил к кровати резной стул, на который сел мой 'отец'.

- Садись, Томас.

Я опустился на кровать. Джеффри снял холстину с принесенного им предмета и моим глазам предстал щит. Он был разбит на две части, одна из которых имела красный цвет, а другая - голубой. На разделяющей их полосе был нарисован меч. Джефри подал щит моему отцу. Тот бережно принял его, а затем положил его себе на колени. Несколько минут он всматривался в рисунок, после чего поднял на меня взгляд.

- Это наш герб, сын. Все это я говорил тебе раньше, но так уж получилось, что вынужден рассказать тебе вновь. Все, что я сейчас скажу, должно стать основой смысла твоей жизни. Видишь, щит рассечён на червлень и лазурь. Червлень означает кровь, храбрость, битву. Лазурь - символизирует верность, безупречность, небо, веру. Меч - это праведное и благородное стремление к ратной славе. Читается наш семейный девиз так: через кровь и битвы - к истинной вере.

После чего я узнал, что Томас Фовершэм является дворянином в шестом поколении, а основа?телем их рода был простой воин - крестоносец, участник первого крестового похода. Проявив храбрость в битвах с неверными, он стал сначала рыцарем, а затем бароном. Если краткий экскурс в историю рода Фовершэмов был мне в какой-то мере интересен, то последовавшая за ним, лекция на тему 'Образ рыцаря и его кодекс', уже спустя пять минут навела на меня тоску.

- …Христианский рыцарь - это, прежде всего, боец за веру Христову, но в то же время он вассал своего сюзерена и верный слуга своего короля. Призвание рыцаря держать щит над слабыми и обиженными, поддерживая всегда и во всем правое дело того, кто к нему обратится…

… Жажда прибыли или иной благодарности, любовь к почестям, гордость и мщение да не будут руководить твоими поступками, но зато пусть везде и во всем они будут вдохновляемыми честью и правдою…

Меня хватило ненадолго. Спустя пятнадцать минут после начала я уже практически не воспринимал то, что говорил мне Джон Фовершэм. Правила, перечисляемые сухим и ровным голосом, постепенно стали растягиваться наподобие резины, теряя смысл и содержание. Причем одновременно у меня возникло ощущение того, что все это когда-то было и теперь только ждет момента, чтобы всплыть на поверхность. Попытался удержать это нечто знакомое, мелькнувшее на границе моего сознания, но она, как та рыба, сорвавшись с крючка, канула в темную глубину вод. Неудачная попытка вызвала у меня легкое раздражение, которое тут же вылилось в соответствующих мыслях: - Шесть веков разницы, а все одно и то же! В армии - присяга и устав, здесь - рыцарский кодекс. И как он все помнит!'.