Сент-Ронанские воды - [19]

Мы со всем доступным беспристрастием представили читателю джентльменов, правивших делами быстро растущего поселения. Каждый из них имел, разумеется, свои тайные симпатии: законник и воин втихомолку склонялись на сторону сквайра, а пастырь, мистер Мередит и мистер Уинтерблоссом предпочитали поддерживать леди Пенелопу. Таким образом, лишь один доктор Квеклебен, памятуя, вероятно, что джентльмены так же подвержены расстройствам желудка, как дамы — расстройствам нервной системы, оказывался единственным, кто и на словах и на деле хранил самый строгий нейтралитет. Но так как эти мужи совета принимали близко к сердцу судьбы всего предприятия и так как каждый из ник понимал, что его собственные выгоды, нужды и удовольствия в некоторой мере зависят от процветания поселка, они не позволяли своим личным пристрастиям влиять на их общественные обязанности и действовали каждый в своей сфере на благо и пользу общины.

Глава 4. ПРИГЛАШЕНИЕ

В углу картины подпись живописца.

Прайор

Шум, всегда возникающий при конце обеда и переходе из столовой в гостиную, наконец затих. Стук ножей, вилок и тарелок, суетливый топот деревенских увальней, прислуживавших за столом и то пинавших друг друга ногами, то препиравшихся в дверях, в которые они стремились выйти все трое зараз, звон разбитых рюмок и бокалов, в суматохе сброшенных на пол, громкие вскрики хозяйки и не громкая, но яростная брань хозяина, — все стихло. Тем из гостей, кто имел своих слуг, соответственные Ганимеды подали соответственные бутылки с остатками водки или вина, которые вышеназванные Ганимеды еще не допили с вечера. Прочие гости, уже приученные мистером Уинтерблоссомом к соблюдению такого обряда, терпеливо ожидали, пока собственные особые и многообразные нужды достойного председателя будут наконец удовлетворены. Его приказания выполняли опрятная молодая женщина и некий неуклюжий подросток, входившие в состав прислуги при гостинице однако мистер Уинтерблоссом не позволял им заняться ни одним из гостей, пока не будут, как говорит гимн:

Исполнены его потребы все.

— Дайна, а где же мой херес? Поставь-ка бутылочку сюда. Дайна. Вот и хорошо, голубушка. А ты, Тоби, принеси мне кувшинчик горячей воды, да смотри, чтоб кипела. Да постарайся уж как-нибудь не облить по дороге леди Пенелопу.

— Зачем же? Ведь ее светлости и так уже пришлось жарко сегодня, — сказал сквайр.

Впрочем, на это саркастическое замечание леди Пенелопа ответила лишь презрительным взглядом.

— И принеси мне сахару, Дайна, самого лучшего индийского сахару. Да еще, Дайна, лимон, самый свежий, из тех, что привезли утром. Сходи-ка, Тоби, за ним в буфет, да уж постарайся как-нибудь не слететь вниз головой по лестнице. А ты, Дайна — да постой же, Дайна, — не забудь мускатного, ореха и имбирю, голубушка. И потом положи-ка мне. Дайна, подушку за спину и поставь скамеечку под ноги, а то у меня палец на ноге что-то опять разболелся после утренней прогулки на вершину Бельведера с ее светлостью.

— Ее светлость может в обычном разговоре называть эту возвышенность как ей угодно, хотя в документах следует ее именовать Маунт-грэнзи, ибо под таковым названием она значится в старинных судебных извещениях и свидетельствах о ней, — вставил стряпчий.

— И еще. Дайна, подыми-ка мой носовой платок, — продолжал председатель, — и дай-ка мне, Дайна, сухарик, и.., и.., кажется, мне больше ничего не нужно. Поухаживай за гостями, голубушка. С превеликим удовольствием пью за здоровье всех присутствующих. Не сделает ли ваша светлость мне честь пригубить стаканчик негуса? Приготовлять негус я научился у сына старого Дартинефа — он всегда употреблял индийский сахар и прибавлял тамаринду. Тамаринд удивительно улучшает вкус. Дайна, не забудь напомнить отцу, чтобы он послал за тамариндом. Дартинеф кое-что смыслил в этом деле и, пожалуй, почти не отставал от своего отца, я с ним встречался в Бате в… Постойте, когда же это было? Гаррик как раз покидал сцену, значит, это было в… — И речь Уинтерблоссома лилась не переставая.

— А это что такое. Дайна? — спросил он, когда она подала ему свернутый в трубочку листок.

— А это Нелли Троттер (в отеле ее звали Нелли Топ-Топ) принесла от рисовальщика, что живет у той тетки (так грубо определила почтенную миссис Мартарет Додз эта зазнавшаяся вертихвостка).., у той тетки в Старом городке, в Клейкемском подворье. — Это название, кстати сказать, гостиница Мег получила из-за применения, которое на вывеске нашел для своего епископского посоха святой Ронан.

— Вот как! — сказал мистер Уинтерблоссом, важно вынимая очки и протирая их, прежде чем развернуть лист. — Наверно, пачкотня какого-нибудь мальчишки. Папаша и мамаша мечтают устроить его в нашу даровую школу, вот и подбираются ко мне, хотят, чтобы я принял в нем участие. Но я уже выдохся — я устроил за прошлый год троих юнцов. Пожалуй, ничего из этого не вышло бы, не пользуйся я особым влиянием у секретаря, который очень считается с моим мнением. Но уж так и быть… Ах, черт побери! Да что же это? Здесь видно и умение и понимание гармонии! Кто бы это мог быть, миледи? Вы только посмотрите на линию горизонта — право, здесь что-то есть. Вот так рисунок, прелесть, право! Да кто же он такой, черт возьми? И как он попал в эту конуру в Старом городке, к этой злющей хрычовке — тысяча извинений, ваша милость! — что держит там постоялый двор?