Сенная площадь - [14]

Роза Львовна защелкивает сумку, раздувшуюся от бумаг, и все-таки идет к зеркалу. Губы надо подмазать, платок - к черту! Надену вязаную шапочку. И никто этой женщине больше пятидесяти не даст! Потому что не расплылась, не опустилась. А седые волосы это благородно, сейчас модно, даже девочки носят седые парики.

...Почему она выбрала местом встречи Юсуповский сад? Наверное, можно догадаться: потому что последний раз в жизни они гуляли все втроем - она, четырехлетний Лазарь и Моисей. Было это в субботу вечером, двадцать первого июня. А жили тогда рядом, на Екатерингофском. Но, конечно, когда Моисей вчера позвонил, она ничего в виду не имела, сказала первое, что в голову пришло, а пришел в голову Юсупов сад.

- Здравствуйте, Роза Львовна, говорит Кац по вашей открытке, - начал свой телефонный разговор, Моисей, - я получил открытку и решил сразу позвонить.

Голос его оказался удивительно похожим на голос сына, только акцент, а Лелик говорит чисто, как диктор.

Старалась разговаривать достойно, без волнения:

- Здравствуй, Моисей. Так как теперь выяснилось, что все эти годы ты был жив, _м_о_е_м_у_ сыну необходимо уточнить свои анкетные данные. На случай заграничной командировки.

Никакой командировки не предвиделось, особенно теперь, после истории с Фирой, но Роза Львовна продолжала:

- Раньше он писал: отец погиб на фронте, теперь же необходимо указать место жительства и работы.

- Я на пенсии, - грустно сказал Моисей.

- Тогда последнее место и должность.

- Если надо, я могу сейчас приехать, - предложил он, - адрес я знаю, выяснил в справочном...

- Поздно тебе понадобился адрес сына, - сказала Роза Львовна заранее приготовленную фразу, - приезжать незачем, у тебя своя жизнь, у нас своя. Если ты очень хочешь, можно встретиться. Завтра. Часа в четыре. В Юсуповском саду у входа.

- Хорошо. Я приду в четыре, - покорно согласился Моисей.

На двадцать минут раньше он явился, а возможно, и больше. Роза Львовна сама почему-то оказалась около сада без четверти четыре, и издали, с противоположной стороны Садовой, сразу увидела: уже стоит. C Лазарем, кроме голоса, у этого гопника ничего общего не оказалось, разве что цвет глаз, но выражение совсем другое, как у старой клячи. Какой-то маленький, худенький... Эх, Моисей, Моисей, разве так выглядел бы ты сейчас, если бы не совершил предательства к жене и сыну!

- А ты, Роза, совсем не изменилась, - сказал Моисей, когда она подошла, - все такая же, я просто поражен.

Ну что, сказать ему все, что думаешь, что он заслуживает услышать?.. Зачем?

- Пойдем, сядем, - предложила Роза Львовна, внимательно оглядев ношенные-переношенные ботинки Моисея и его куцее пальтишко без двух пуговиц, первой и четвертой, - или, может быть, ты замерз? Так я могу пригласить тебя в кафе.

Не ответив, он по грязной, раскисшей дорожке потащился к лавочке и сел, поддернув на коленях брюки, на которых кроме пузырей, ничего не было. Роза Львовна не торопясь достала из сумки газету, постелила и аккуратно села, чтобы не запачкать новое пальто.

- Ну, говори, - сказала она.

- Что я могу сказать? Когда я решил... я встретил ту женщину... ну, когда мы написали тебе то письмо... я подумал: так будет лучше, ты гордая, и тебе будет легче оплакать мертвого, чем узнать... - забормотал Моисей.

- Это меня не интересует: женщина, твоя ложь, - перебила его Роза Львовна, - сообщи последнее место работы и с какого года на пенсии. Адрес я знаю. Тоже нашла в справочном.

- На пенсии я с января 1965 года, а работал в торговой сети.

- Должность?

- Продавцом.

- Ты же имел образование?! Специальность техника!

- Ну, так получилось. Семья...

- Можно содержать семью и при этом работать честно. Да... Значит продавец... А я вот еще не на пенсии. Старший библиотекарь. А Лазарь кандидат. Скоро поедет в Москву, вызвали в Министерство.

Моисей молчал. Она ждала, что сейчас он начнет расспрашивать о сыне, но он молчал. И в это время вдруг начался дождь. Сразу стемнело, мелкие капли сыпались на скамейку.

- Пойду, - угрюмо сказал Моисей и поднялся, - поезд у меня в 16. 50, а еще купить надо, в Шапках с продуктами плохо.

И тут Роза Львовна не выдержала:

- Поезд у тебя? - закричала она, вскакивая. - А совесть у тебя есть? Как у сына дела, чего он добился в жизни - это тебя интересует?

- Интересует, - буркнул Моисей, переступая своими дырявыми ботинками в луже, - ты же сказала - кандидат. И соседей спрашивал. Квартира у вас и машина. Кандидаты. В Министерство! Библиотекари! "Имел специальность техника!" А - когда трое детей и жена больная?! Когда жрать нечего?!" Содержать семью и работать честно"! Спасибо за науку, гражданин начальник! Конечно, тогда я пришел нетрезвый, это безусловно. Но зачем он от меня, как от заразного? Он же сын... Вот... - грязными, негнущимися пальцами он шарил по карманам, полез в пальто, потом в пиджак, - вот, отдай, скажи: спасибо от родного отца! Он мне тогда дал, так это я долг возвращаю! Я брал в долг! - Он совал в руки изумленной Розе Львовне смятый рубль и какую-то мелочь.

- Да что ты... - говорила она, отступая, - зачем? У нас есть, мы ни в чем не нуждаемся...