Сендер Бланк и его семейка - [14]

— Как-то я велела принести яиц, — рассказывала Мириам-Хая невестке, и обе преисполнялись негодованием. — У меня уже установленная цена — семьдесят копеек, разве только перед пасхой я плачу рубль, рубль пятьдесят — не больше. Сосчитала яйца, три сотни. Я хотела испечь торт в десять фунтов. Хотя за неделю до того я напекла полный шкаф сухарного печенья, но в три дня его не стало. Заподозрить служанку я не могу: честная еврейка, пошли мне бог такой год… Постой, ты должна знать, она служила у меня шесть лет тому назад, Злата…

— Ой! Злата! Мамаша, у вас Злата?

— Вот-вот, Злата! Она развелась уже с мужем и опять вышла замуж.

— За кого, мамаша?

— А бог его знает за кого! Какой-то шарлатан, выродок. Он как будто портной, этот курносый болван!

— Может быть, Мордхе, сын Ципойры? Ой, кажется, я угадала, мамаша.

— Да откуда ты знаешь, Соня?

— А где теперь Ципойра? Она в служанках, бедняжка?

— Ох, что ты, что ты! Она давно уже умерла!

— Ой, Ципойра умерла?! Что вы говорите, мамаша! Ай-яй-яй!!!

Бог знает куда занесло бы наших уважаемых дам, вернулись ли бы они к трем сотням яиц, либо, перескакивая с предмета на предмет, унеслись совсем уж далеко, как вдруг вошел Фройка и сообщил, что приехал господин Осип Земель с мадам и ребенком, а с ними еще какая-то старая женщина.

Мои читатели удивляются, наверно, что в такой момент, когда старик лежал на смертном одре, наши высокочтимые дамы не нашли другой темы для разговоров. Но тише! Нечего удивляться: такая интересная тема, как хозяйство, — а сюда входят и куры, и яйца, и петрушка, и всякая всячина, — захватывает. Автор этой книги видел своими глазами, как почтенная дама собралась в театр, честь честью, как полагается, даже билет купила в первом ряду партера за три рубля пятьдесят копеек. По дороге она увидела вдруг солдата, прятавшего под шинелью белого петуха. Солдат почему-то все оглядывался, и даме пришло в голову спросить, может быть, даже в шутку:

— Что хочешь за петуха?

— Двадцать пять копеек серебром!

— Возьми двадцать! — все также шутя предложила дама, останавливаясь на минуточку, как бы между прочим, посмотреть, что за петух.

— Пожалуйте деньги-с! — ответил служивый.

И дама недолго думая повернула домой с солдатом и петухом.

Только в третьем акте, взглянув в бинокль, я увидел, что дама моя все-таки пришла в театр, лицо ее сияло необыкновенно.

Вернувшись домой, я вспомнил, что завтра канун Судного дня, и мужчинам для капорес* нужен белый петух…

«Счастливый муж! — подумал я. — У тебя самая преданная жена на свете!..»

ГЛАВА ШЕСТАЯ Ревекка и ее приключение, Осип Земель и его наследство

Когда семья Земель вошла в дом, мадам Земель молча прижалась к груди мачехи, потом невестки и в верхней одежде, как была, устремилась к больному отцу. Однако муж Ревекки с детьми, тещей и свояченицей остались внизу. Почему господин Земель не сразу проследовал к тестю, мы скоро узнаем, а пока воспользуемся случаем и познакомимся с ним поближе.

Совершенно невозможно определить, красив ли этот молодой человек двадцати восьми лет. Глаза его прикрыты дымчатыми очками, волосы и даже вьющаяся борода выкрашены и напомажены. Воротник сорочки накрахмален так, что господин Земель не может шевельнуть головой и должен поворачиваться к вам всем своим длинным и тощим туловищем. На его белоснежном жилете — несколько цепочек с брелоками, на трех пальцах руки четыре кольца и большой перстень. При этом ботинки пронзительно скрипят, как говорится, хоть святых вон выноси. Нашему замечательному герою не сидится на месте: даже когда Осип беседует с кем-нибудь, он шагает по комнате, засунув руки в карманы. Да, мы едва не забыли отметить, что в его дорогом галстуке торчит золотая булавка со свиной мордочкой и красиво выточенными ушками, а ноготь на мизинце левой руки длинный-предлинный.

— Как поживаете, Софья Абрамовна? — обратился Осип к своей уважаемой свояченице, подсаживаясь к ней. (Мириам-Хая удалилась с детьми в зал.) — Давно мы не виделись с вами!

— Да, Осип Моисеевич, — ответила Соня, разглядывая уважаемого деверя, — очень давно! Много воды утекло с тех пор. Многое пришлось пережить! А как ваши дела? Отец как-то писал нам, что счастье буквально по пятам гонится за вами. Не знаю, как сейчас. Говорят, будто ваши компаньоны нехорошо обошлись с вами? Впрочем, как и с нами… Этот злодей Файферман…

— О, Софья Абрамовна, — и Осип, вскочив со стула как ужаленный, зашагал по комнате, поскрипывая дорогими ботинками. — О, вы еще не знаете, какие жулики водятся на свете! Они хотели меня разорить, вырвать у меня тысячи, сотни тысяч, миллионы! Честное слово! Но я вывернулся все-таки из их рук и спас капитал. Дело, конечно, приостановилось на некоторое время, но я не сплю и с божьей помощью своего добьюсь. Я думаю, нынешний год вернет мне все, что отняли компаньоны… Ну и дом влетел мне в добрых пятьдесят тысяч… Кучу денег отвалил за один только сад… Садовник получает у меня пятьсот рублей в год. Ну, а выезд? А прочие расходы? Во что мне ежегодно обходятся родственники, да и чужие? Честное слово! Я знаю, можно бы…

— Ну, а в карты вы все еще играете? — спрашивает Соня, сладенько улыбаясь.