Сен-Жермен: Человек, не желавший умирать. Том 2. Власть незримого - [14]

— Я не знаю в Дании никого, кто принадлежал бы к нашему Обществу, — заявил Себастьян, — и весьма рад, что первым из его адептов станет именно ваше величество. Сегодня, сразу после ужина, я почтительно попрошу ваше величество посвятить вечер нам, только это следует держать в абсолютной тайне. Будучи основателем Общества и великим магистром «Капитула Храма Иерусалимского», я буду иметь честь посвятить вас в первые рыцари и командоры. Никакое другое звание монарху не пристало. Но, обладая этим титулом, ваше величество, вам надлежит как можно скорее собрать достаточное количество членов, чтобы можно было основать ложу, иначе ваша власть станет бесполезной.

— Сделаю все возможное, — ответил Фридрих.

В означенное время двое мужчин остались наедине в гостиной, запертой на ключ. По торжественному случаю Себастьян облачился в красный плащ с белым воротником и обшлагами, на спине был изображен белый крест, еще он надел орденскую нагрудную цепь, которую постоянно держал в своем саквояже. Встав меж двух канделябров, граф произнес длинную речь, призывающую вновь вступающего члена всегда и при любых обстоятельствах чтить и уважать восемь правил, которыми новообращенный должен был проникнуться всей душой.

Король казался весьма взволнованным. Когда монарх повторил вслух окончания восьми заповедей и принес клятву в том, что будет исполнять их вплоть до самой своей смерти, Себастьян вынул из ножен шпагу и, коснувшись плеча Фридриха, посвятил его в великие командоры. Затем он склонился перед королем, а первый рыцарь, в свою очередь, склонился перед ним. Себастьян налил вина в кубок, предназначенный именно для этого случая, пригубил его и протянул королю со словами:

— Все рыцари являются братьями, ваше величество, и, если говорить символами, пьют из одного кубка. Теперь вы тоже наш брат.

Король послушно сделал глоток и поставил кубок. Тогда Себастьян взял принесенный с собой плащ, похожий на его собственный, набросил ткань на плечи короля и завязал на груди тесемки. Наконец граф опоясал рыцаря «лентой ордена», на которой висел золоченый крест с бриллиантом в центре. Затем мужчины обменялись поцелуями.

На башне дворца и на стенных часах в гостиной одновременно пробило двенадцать ударов.

— Вот и начался первый день вашей новой жизни, ваше величество. Пусть солнце, которое скоро взойдет, озарит все ваше существование, пусть его лучи пробьются сквозь тучи невежества и превратностей судьбы.

Преувеличенные знаки почтения, которые Фридрих V оказывал своему гостю, на следующий день стали очевидны для всех, хотя никто не догадывался о причинах такого внимания. Заметив в вестибюле первого этажа пастора Норгада, явно намеревавшегося совершить прогулку в городе, Себастьян приготовился было к новой атаке. Но нет. Когда он спустился, пастор исчез как по волшебству. Тем лучше. Себастьян сошел с крыльца и направился в сторону порта. Невзирая на легкий снегопад, он хотел посмотреть на товары, которые с некоторых пор сделались источником благосостояния Дании.

Его взгляд внимательно обследовал все вокруг, Себастьян не хотел ничего пропустить, ни единого лица, ни единого движения. Похоже, в середине октября людям еще больше хотелось разных экзотических приправ и специй, может, потому, что от них бросало в жар. Тут граф обратил внимание, что уже на протяжении некоторого времени за ним неотступно следуют трое мужчин, у которых, казалось, не было другой цели, как просто идти за ним след в след, хотя сам он шагал куда глаза глядят.

Так Себастьян дошел до постоялого двора «Веселая рыба», где по прибытии в Копенгаген намеревался остановиться. Изо всех сил изображая беспечность, он толкнул тяжелую дверь и спросил у улыбчивой хозяйки, не подаст ли она ему горячего шоколада.

— Конечно, друг мой, вы разделяете вкусы своей супруги, — ответила женщина.

Похоже, рассудок к ней не вернулся. Себастьян устроился возле самого окна в трактире, который был частью постоялого двора, и стал наблюдать за тем, что происходит снаружи. Трое преследователей остановились перед входом в явном замешательстве и переговаривались между собой, глядя на дверь. Видеть его они не могли, потому что освещение в трактире было скудным. У Себастьяна имелись все основания опасаться, что преследователи могут войти. Тогда от них можно будет ожидать всего, чего угодно. Во всяком случае, их поведение казалось уж больно подозрительным.

Стараясь говорить как можно отчетливее, Себастьян осведомился у хозяйки, есть ли в трактире другая дверь, кроме той, в которую он вошел.

— Есть, — с улыбкой ответила женщина, — но она выходит на улицу Кожевников. Там очень плохо пахнет.

— Это не важно, — улыбнулся Себастьян в ответ и попросил указать эту дверь.

Прежде чем выйти, он заплатил за шоколад, который даже не попробовал. Пройдя через кухню, Себастьян оказался в переулке, где и в самом деле невыносимо воняло. Он постарался выбраться оттуда как можно быстрее и четверть часа спустя уже вновь поднимался на крыльцо дворца. Немного запыхавшись от быстрой ходьбы, граф попросил дозволения переговорить с королевским дворецким. К нему вышел господин, который встречал его в первый день приезда в Копенгаген.