Сен-Жермен: Человек, не желавший умирать. Том 2. Власть незримого - [116]

Александр кивнул.

— Начинаю это понимать, — сказал он с улыбкой.

— И последнее слово. Над троном Франции сгущаются тучи. Я пытался служить этой стране, но ее короли слабы. Близится катастрофа. Когда вы замените меня и когда она покажется неминуемой, предупредите об этом тех, кто ближе всего к королю и королеве. Бегство — их единственное спасение, но только ни в коем случае не через Варенн. Вы меня поняли?

— Почему не через Варенн?

— Потому что очень древние предсказания называют это место пагубным для королевской четы. События неотвратимы, но кровь не должна запятнать судьбу этой страны.

Хоть и запомнив каждое из этих слов, Александр лишь частично понимал их смысл.

46. КЛЮЧ — В САМОМ ПОИСКЕ КЛЮЧА

Смерть подобна взбалмошной любовнице: то нагрянет врасплох, то заставляет себя ждать.

Самонадеянный воздыхатель годами мается от беспокойства, а она все медлит; зато другой, которого все считали любимцем богов, попадает в ее объятия совсем юным или же во сне.

Порой, вечерами, Себастьян надеялся на ее приход, но она была занята где-то в другом месте. В конце концов уединение Хёхста стало тяготить его: он нуждался в обществе и собеседниках. Так что в начале 1779 года, воспользовавшись визитом герцога Карла Гессен-Кассельского, он намекнул ему, что не прочь погостить в его шлезвигском замке Эккернфёрд. Герцог ухватился за случай, предоставивший ему столь исключительного гостя, и Себастьян обосновался в покоях с видом на Кильский залив, чьи серые воды завораживали его: пейзаж казался ему распахнутым прямо в бесконечность.

Хотя в замке Себастьяна по большей части окружали герцогские сановники, опасавшиеся открыть рот, чтобы не ляпнуть какую-нибудь плоскость или обнаружить свое бескультурье, нередко ему составляли компанию и более изысканные собеседники. Кроме супруги герцога, вдумчивой, образованной и говорившей только тогда, когда действительно имела что сказать, в беседах участвовал и герцог Фердинанд Брауншвейгский, весьма сведущий в тех же областях знаний, что и герцог Карл с Себастьяном. Порой они засиживались за разговорами допоздна.

Несмотря на кажущееся разнообразие тем, предмет их дискуссий всегда был один, тот самый, который Себастьян в свое время сформулировал для Александра: приобретается ли истинное знание посредством интуиции и мистицизма или же разума? В то время ходило много слухов об одном странном лейпцигском трактирщике, Иоганне Георге Шрепфере, который вызывал необычных духов у себя на чердаке. Своеобразие этих духов заключалось в их нечеловеческой природе: то были гули, лемуры, сильфы. Герцог Фердинанд самолично присутствовал на одном из этих сеансов и заявил, что вышел оттуда смущенным. Он спросил у Себастьяна его мнение.

— Я удивлен легким доступом этого Шрепфера к потустороннему миру, — ответилтот. — Либо он мошенник, либо скоро потеряет рассудок.

Некоторое время спустя после этого разговора Лейпциг взволновало громкое происшествие: к Шрепферу явился Калиостро, чтобы приобщить его к своему египетскому ритуалу, и заявил, что, если тот не даст немедленного согласия, десница Божия обрушится на него раньше чем через месяц. Шрепфер отказался, и через месяц его нашли мертвым. Калиостро извлек выгоду из осуществления своих угроз и не мешкая основал в Лейпциге египетскую ложу.

— Вот что странно, — заметил герцог Карл, — ваше предсказание, похоже, сбылось. Что вы об этом думаете?

— Вспомните одну латинскую пословицу, ваше высочество: Id fecit cui prodest — виновен тот, кому преступление выгодно. Хотел бы я быть уверен, что Шрепфера не убили.

— Вы считаете Калиостро способным на убийство? — воскликнул герцог Фердинанд.

Себастьян рассказал о «подарке», который ему прислал сицилиец. Слушатели возмущенно вскрикнули.

— Я понимаю расчет Калиостро так, — продолжил Себастьян, — примкнув к его ритуалу, трактирщик добавил бы ему популярности. Умерев после угроз — тоже.

— Значит, вы не верите в сверхъестественные силы?

— Верю, господа, но при этом полагаю, что есть смертные, которые пользуются ими для упрочения собственного влияния. Однако это противно установленному природой порядку, ибо мы подчиняемся этим силам, а не повелеваем ими.

— Как же вы предлагаете различать настоящие проявления сверхъестественного от шарлатанства?

— С помощью разума и знания. Сперва надо достоверно установить, что необычайные явления не являются чьим-то фокусом или уловкой. И только после этого разуму следует склониться перед тем, что он не может объяснить.

Когда Себастьян посетил Эккернфёрд в следующий раз, герцог Карл протянул ему «Лейпцигскую газету»: при обыске чердака, где Шрепфер устраивал свои спиритические сеансы, обнаружилась хитрая машинерия из волшебных фонарей и тяг, с помощью которых покойный трактирщик и «вызывал» духов. Ужасные звуки производились скрипучими шкивами, трещотками и трением наждачной бумаги о стекло. Себастьян расхохотался.

— Но курьер из России доставил мне далеко не столь благоприятные новости, — сообщил герцог. — Этот прохвост Калиостро отправился в Санкт-Петербург и был принят там Екатериной. Однако произвел на нее ужасающее впечатление. Она объявила, что он само олицетворение франкмасонского безумия и что, если бы это зависело только от нее, она бы его посадила под замок.