Семя зла - [42]

Трудно было бы определить источник и основной предмет мыслей самого Брайана. Обыкновенно социум, подобно магнитному полю, ориентирует первоначально неквалифицированный интеллект, стоит человеку появиться в присутствии других. Но его разум был не то чтобы недоразвит — нет, он каким-то образом удержался в исходном состоянии, предшествующем погружению в среду обычных людей. Брайан погрузился в нее не до конца.

С другой стороны, если его разум нельзя было назвать недоразвитым, то и о других не всегда можно было утверждать, что их умы пребывали когда-либо в исходном состоянии; складывалось впечатление, что они возникли словно бы из недр самого общества. Относительно всех прочих разум Брайана двигался обособленной тропой. Если и не отличался он решительностью, то, во всяком случае, мысли его неизменно охватывали более обширные сферы, чем мысли обыкновенного гражданина. В зоне отдыха просторного корабля он чувствовал себя иностранцем в незнакомой стране.

Он сам не вполне понимал, зачем явился сюда. Он, кажется, хотел поискать детальную схему звездолета, экспонирующуюся на всеобщем обозрении. В общем-то делать ему было нечего.

Он побрел по плюшевому ковру, поглощавшему звуки шагов, но на полдороги остановился. Мягкие голубые глаза обежали просторное помещение. Пассажиры на кушетках и за столиками читали, болтали, развлекали себя теми натужными способами, к каким прибегают люди, случись им на много дней погрузиться в ожидание. Брайан с ними почти не пересекался, да и трудно было бы ему это сделать. Они не любили его именно за то, что он так редко обращал на них внимание.

Он заметил тройку высоких наукократов в офицерских мантиях, которые только что прошли мимо. Взгляд Брайана задержался на них. Отворачиваясь, Брайан углядел еще одного пассажира.

Этот человек был крупного телосложения, с красивой прической. Сидя за низким столиком, он читал технический журнал.

Брайан несколько секунд размышлял, не ошибся ли, затем поспешил к нему.

— Мерсер? — произнес он.

Человек за столиком вскинул голову и посмотрел на него — сперва безучастно, потом с удивлением и радостью.

— Брайан! — воскликнул он.

И вскочил. Двое неловко приглядывались друг к другу, слегка смущенные тем, как мало изменились их лица за десять лет.

Улыбка Брайана стала глуповатой. Он неуклюже передернул плечами, отдавая себе отчет, что другой рассматривает его и пытается отыскать в Брайане следы подростка, которого знавал некогда — а сам Брайан занимался ровно тем же. Странное ощущение, словно столкнуться с восприятием своей собственной жизни незнакомцем со стороны — жизни, чувство полноты которой порядком замылилось.

* * *

Каждому не терпелось расспросить другого, но начинать не хотел никто, опасаясь показаться невежливым.

— Я ищу масштабную модель корабля, — сказал Брайан. — Ты со мной?

Другой энергично зажестикулировал.

— Конечно, я уже видел ее. Она вон там.

Они провели у стереоскопической схемы минут десять. Брайан заглядывал в биоскопы, следовал по коридорам и палубам, перемещался из машинных отсеков к энергоустановкам, а Мерсер без умолку рассказывал о деталях дизайна корабля. Как обычно, Мерсера восхищали технические решения, и как всегда, непродолжительного пытливого осмотра ему хватило, чтобы понять, как функционирует звездолет, во всех нюансах. Он постиг не только общую схему, а и принципы, на которой она основывалась. За десять минут Брайан получил от Мерсера больше ценной информации о корабле, чем сам мог бы почерпнуть за час неумелых ковырялок в схеме.

Брайан считал Мерсера феноменальным талантом. Мерсер пользовался всеми преимуществами социума, но не давал тому себя околпачить. Вместе с тем желание Мерсера интегрироваться в общество не было притворным. В этом — склонности к компромиссу — он отличался от Брайана.

Брайан рад был сознавать, что даже в конце третьего десятка остается, по существу, прежним человеком. Он не претерпел пока устрашающей метаморфозы, раскрывавшей мелочную природу большинства.

* * *

Они отошли от модели и уселись за столиком в дальнем углу. Там беседа стала перескакивать с одной темы на другую. Химия (ею занимался Мерсер), физика, астрофизика, микрофизика. Все время разговор держался философского курса: следовал интригующему вопросу, почему в принципе существует мироздание.

Повторялись их школьные споры.

— Какого сейчас ты об этом мнения? — спросил Мерсер. — Пришел к каким-нибудь расширенным выводам?

Брайан не отвечал. Вопрос застиг его врасплох. Он слегка пристыжено пожал плечами.

Мерсер, похоже, и не ожидал ответа, но счел своим долгом задать вопрос. В конце концов, эти споры их и сблизили, а если сейчас пренебречь таким интересом, прежнюю близость, вероятно, не получится восстановить.

— Куда ты летишь? — спросил он непринужденно, пока Брайан смотрел в стол.

— У меня работа на Дроне VII, — сухо усмехнулся тот. — Компьютерным клерком.

— У меня тоже там работа, — Мерсер решил не заострять внимание на том, что его собственная должность была постоянной, высокопрофессиональной и хорошо оплачиваемой. — Я и не думал, что ты пустишься в странствие ради работы.