Семья Рэдли - [70]
— Тебе бы поработать над своим чувством юмора, — отвечает Клара. И тотчас вспоминает, как Харпер зажимал ей рот рукой и как ей было страшно за миг до того, как все изменилось и она обрела силу.
Нет, Роуэн прав. Она не может раскаиваться в содеянном, как ни старается.
Лукаво улыбается
Питер идет домой довольный и полный сил.
Он так счастлив, что даже напевает себе под нос первую попавшуюся мелодию и только через какое-то время осознает, что это единственная авторская песня «Гемо-Гоблинов». Он вспоминает и единственный их концерт в молодежном клубе в Кроули. Им удалось растянуть сет на три песни, добавив пару каверов — «Анархия в Соединенном Королевстве» и «Окрась все в черный», которую они по такому случаю переименовали в «Окрась все в красный». В тот вечер они впервые встретились с Шанталь Фейяд — она танцевала пого перед толпой двенадцатилеток в майке с «Джой Дивижн», и кожа у нее была свежая, как воздух в Альпах.
«Славные были времена, — невольно думает Питер. — Да, славные были времена».
Конечно, он в то время был эгоистичен, но, возможно, доля эгоизма необходима, чтобы мир был таким, какой он есть. Однажды ему довелось прочесть книгу некровососущего ученого, который утверждал, что эгоизм от природы свойственен каждому живому существу и что у любого, даже самого бескорыстного на свете поступка при тщательном анализе обнаруживается глубинный эгоистический мотив.
Красота эгоистична. Любовь эгоистична. Кровь эгоистична.
И с этой мыслью он заходит под желтые ветви ракитника, не нагибая голову, как делал обычно. Он видит пышущую энергией эгоистичную Лорну, которая направляется на прогулку со своей надоедливой эгоистичной собакой.
— Лорна! — приветствует ее Питер громко и радостно.
Она со смущенным видом останавливается:
— Привет.
— Лорна, я тут подумал, — начинает он с отчаянной самоуверенностью, какой сам от себя не ожидал, — мне ведь нравится джаз. Очень даже нравится. Ну, Майлз Дэвис, например. Чарли Птичник и так далее. Это же просто супер. Джаз такой раскованный, правда? Музыканты не следуют теме нота в ноту, они отступают от нее, пускаются в импровизацию, когда им заблагорассудится… ну разве не так?
Пес рычит.
Чарли Птичник?
— Так… наверное, — соглашается Лорна.
Питер кивает и, к собственному удивлению, жестами изображает играющего на пианино человека.
— Именно! Да! Так что… если ты не передумала наведаться в «Лису и корону» послушать джаз, то я с удовольствием составлю тебе компанию. Да! Правда.
Лорна колеблется.
— Ну, даже не знаю, — говорит она. — У меня все… стало лучше.
— Ясно.
— У меня с Марком.
— Ага.
— А у Тоби сейчас трудный период.
— Да?
— Мне кажется, он беспокоится за друга.
— А… — Питер разочарован.
Но тут выражение лица Лорны меняется. Она что-то обдумывает. Затем лукаво улыбается:
— Ну ладно. Живешь всего один раз. Давай сходим.
И почти сразу же счастье Питера начинает испаряться, уступая место чувству вины и леденящему ужасу соблазна.
Обувная коробка
Роуэн готов выходить.
Он вымылся, переоделся, взял Евино стихотворение. Не хватает только бутылки крови. Он берет рюкзак, кладет в карман кошелек, смотрится в зеркало, проверяя прическу, и выходит в коридор. В душе наверху шумит вода, что в такое раннее время в понедельник вечером довольно странно. Проходя мимо ванной, мальчик слышит голос отца, перекрикивающего шум воды. Он поет какую-то неизвестную Роуэну песню совершенно кошмарным голосом. «Тебе очень к лицу это алое платье…» — это все, что успевает разобрать Роуэн, прежде чем из своей комнаты выходит Клара.
— Куда собрался? — спрашивает она у брата.
— В кино.
— Рановато, нет?
Роуэн говорит тише, чтобы его не услышал отец, который, впрочем, уже дошел до припева и принялся ужасно завывать.
— Мне надо сначала крови раздобыть. Ну, на всякий случай.
Она кивает. Роуэн думал, что сестра на него дуется, но, похоже, это не так.
— Ладно, — отвечает Клара, — будь осторожен…
Роуэн спускается вниз по лестнице. Он замечает, что мама на кухне, но не задумывается, почему она стоит неподвижно, уставившись на ящик с ножами.
У него голова другим занята.
Роуэн стучится в фургон Уилла, но его там нет. Зная, что его нет и дома, он дергает на себя дверь. Залезает в фургон в поисках вампирской крови, но ничего не находит. Только одна бутылка, и та пустая. Роуэн поднимает матрас. Под ним нет ничего, кроме нескольких тетрадей в кожаном переплете — ими жажду не утолишь. Затем взгляд его падает на спальный мешок, в который завернута непочатая бутылка. Потянувшись за мешком, Роуэн нечаянно сталкивает крышку с обувной коробки. Крышка переворачивается. С обратной стороны на ней записан телефонный номер. Их номер.
Роуэн заглядывает в коробку и обнаруживает там стопку фотографий, стянутых резинкой. Первый снимок довольно старый, на нем изображен младенец, сладко спящий на коврике из овечьей шкуры.
Роуэну знаком этот младенец.
Это он сам.
Он снимает резинку и просматривает фотографии. На снимках первые годы его жизни. Вот он только начинает ходить, а вот уже школьник.
Что это значит? Фотографии кончаются в возрасте пяти-шести лет.
Вот его день рождения.
Лицо у него покрыто сыпью, мама еще говорила, что это краснуха. Ему до смерти любопытно, что эти фотографии тут делают. Может, письма подскажут. Роуэн начинает читать верхнее в стопке письмо узнает почерк своей матери.
В возрасте 24 лет я чуть не покончил с собой. В то время я жил на Ибице, в очень красивой вилле на тихом побережье острова. Совсем рядом с виллой была скала. Охваченный депрессией, я подошел к краю скалы и посмотрел на море. Я пытался найти в себе смелость прыгнуть вниз. Я ее не нашел. Далее последовали еще три года в депрессии. Паника, отчаяние, ежедневная мучительная попытка пойти в ближайший магазин и не упасть при этом в обморок. Но я выжил. Мне уже давно за 40. Когда-то я был практически уверен, что не доживу до 30.
Дождливым пятничным вечером профессор Кембриджского университета Эндрю Мартин находит решение самой сложной в мире математической задачи. Оно способно изменить весь ход человеческой истории. Но профессор Мартин внезапно и бесследно исчезает. Когда спустя некоторое время его обнаруживают… шагающим по шоссе без какого-либо предмета одежды на теле, профессор Мартин ведет себя немного странно. Жене и сыну он кажется каким-то другим. Самому ему абсолютно все вокруг представляется нелепым, люди достойными жалости, человеческая жизнь лишенной смысла.
Том Хазард выглядит как обычный сорокалетний мужчина. Почти никто не знает, что на самом деле он живет уже пятое столетие. Том играл в одной труппе с Уильямом Шекспиром, ходил под парусами с капитаном Джеймсом Куком, водил компанию со Скоттом Фицджеральдом… Периодически меняя личности, Том может жить сколь угодно долго. Есть лишь одно условие – он не должен никого полюбить…
Жизнь 12-летнего школьника Барни Ива сложно назвать легкой. Год назад исчез без вести его отец, мама целыми днями пропадает на работе, в школе над ним постоянно издевается его одноклассник Гэвин Игл, а директриса мисс Хлыстер решила окончательно сжить его со свету. Как бы Барни хотелось забыть обо всем этом и пожить другой жизнью, где нет никаких проблем. Например, стать толстым, ленивым, избалованным котом. И однажды желание Барни внезапно исполняется.Иллюстрации Пита Уильямсона.
Если бы наша жизнь сложилась по-другому, была бы она лучше? Мы не знаем. Но та, которая нам дана, – ценна сама по себе, об этом новый роман Мэтта Хейга. Между жизнью и смертью есть библиотека. В нее-то и попадает 35-летняя Нора, учительница музыки из Бедфорда, когда однажды ночью вся ее жизнь полетела под откос. Полки здесь тянутся бесконечно. Каждая книга дает шанс прожить свою собственную, но совсем другую жизнь. Принимать другие решения и, главное, не сожалеть о том, что когда-то не случилось. Оказывается, поступи Нора иначе в тот или иной момент жизни, она могла бы стать рок-звездой, олимпийской чемпионкой, ученым-гляциологом, женой и матерью, побывать в Австралии.
Вы держите в руках настоящую историю Отца Рождества. Возможно, вам он известен под другими именами – Дед Мороз, Санта-Клаус, Юль Томтен или Странный толстяк с белой бородой, который разговаривает с оленями и дарит подарки. Но так его звали не всегда. Когда-то в Финляндии жил мальчик по имени Николас. Хоть судьба обошлась с ним неласково, Николас всем сердцем верил в чудеса. И когда его отец пропал в экспедиции за Полярным кругом, мальчик не отчаялся и отправился его искать.Николас и вообразить не мог, что там, за завесой северного сияния, его ждёт встреча с эльфами, троллями, проказливыми пикси и волшебством.