Семья Рэдли - [37]

— Ты много народу убил? — интересуется Клара.

— Да.

— Ага, значит, чтобы выпить крови, надо убить человека?

— Не обязательно. Можно обратить его в вампира.

— Обратить в вампира?

Уилл выдерживает паузу, глядя на Хелен.

— Разумеется, нельзя обращать всех подряд. Это дело серьезное. Сначала ты пьешь кровь человека, потом он пьет твою. Это двусторонний процесс, подразумевающий определенные обязательства. Обращенный тобою вампир жаждет тебя. Любит тебя всю твою жизнь. Даже если осознает, что эта любовь — самый страшный грех на свете, избавиться от нее он не может.

Похоже, это откровение зацепило даже Роуэна. Хелен замечает, как у сына загорелись глаза при мысли о такой любви.

— Как, даже если ты этому человеку совершенно не нравишься? — любопытствует он. — Он тебя полюбит, если ты обратишь его в вампира?

Уилл кивает:

— В этом-то и прикол.

Хелен уверена, что ее муж шепчет что-то там себе под нос. «Джаз»? Она не ослышалась?

— Питер, ты что-то сказал?

Он поднимает глаза, словно пес, на время забывший, что у него есть хозяин.

— Нет, — испуганно отзывается он. — Вроде бы нет.

Клара продолжает расспрашивать дядю:

— А ты когда-нибудь кого-нибудь обращал?

Отвечая, Уилл внимательно смотрит на Хелен. От его голоса мурашки бегут по коже, упоительные мгновения прошлого кружат голову против ее воли.

— Да, — говорит он. — Однажды. Давным-давно. Ты закрываешь глаза и стараешься об этом забыть. Но воспоминания остаются с тобой. Знаешь, как какая-нибудь дурацкая старая мелодия, намертво застрявшая в голове.

— Это была твоя жена?

— Клара, — одергивает ее Хелен. Слишком громко. Слишком жестко. — Хватит.

Уилл доволен, что так взволновал ее.

— Нет. Чужая.

«Черный нарцисс»

Несколько часов спустя, когда все остальные Рэдли уже лежат в кроватях, Уилл летит на юго-запад в Манчестер. Он направляется в «Черный нарцисс», где часто бывает по ночам в субботу. Вокруг море лиц: кровопийцы и их поклонники, старые готы, молодые эмо, вампиры из Общества Шеридана. Уилл проталкивается между жеманных юнцов и расхристанных девиц на танцполе и поднимается вверх по лестнице, мимо Генриетты и маленькой красной вывески на стене. «ВИП-кровь».

— Генриетта, — приветствует он, но в ответ получает лишь пустой взгляд, что его весьма озадачивает.

На потрепанных кожаных диванах вальяжно развалились кровососы всех мастей, они слушают Ника Кейва и пьют кровь из бутылок или друг у друга из шей. Проектор направлен на стену, идет старый немецкий ужастик: ракурс съемки сбивает с толку, в кадре кто-то беззвучно кричит.

Уилла здесь знают, но сегодня его встречают заметно холоднее обычного. Никто с ним не заговаривает. Впрочем, его это не смущает, он идет дальше, к шторе. Уилл улыбается Винсу и Рэймонду, но те никак не реагируют. Он отодвигает штору.

За ней та, кого он и ожидал увидеть. Изобель и несколько ее друзей лакомятся двумя обнаженными телами, распростертыми на полу.

— А я думала, ты не придешь, — говорит она, поднимая голову. По крайней мере она, кажется, рада его видеть. Уилл пристально смотрит на нее, стараясь вызвать в себе желание; на ее окровавленной шее можно разглядеть татуировку «КУСАЙ СЮДА». Она потрясающе красива. Ретро-вамп, одетая в стиле семидесятых, немного напоминает Пэм Грир в фильме «Кричи, Блакула, кричи». Странно, право же, что его не слишком-то тянет к этой роскошной женщине.

— Вкусно, — говорит Изобель. — Иди сюда, попробуй.

Трупы на полу тоже почему-то не будят в нем особого аппетита.

— Спасибо, не надо, — отказывается он.

Кое-кто из друзей Изобель молча смотрит на него — лица перемазаны кровью, в глазах холод. Среди них и ее брат Отто. Уилл ему никогда не нравился, как, впрочем, и все мужчины, когда-либо добивавшиеся расположения его сестры, но сегодня ненависть в его взгляде полыхает как никогда.

Уилл отводит Изобель в тихий уголок, они садятся на огромную пурпурную подушку. На вкус эта женщина уступает лишь одной. Она лучше Розеллы, лучше тысяч других. Уиллу необходимо убедиться, что ему под силу снова забыть Хелен. Оставить ее, если потребуется.

— Я хочу тебя, — говорит он.

— Внизу есть в бутылках.

— Да, знаю. Я возьму. Но хочется свеженького.

Похоже, Изобель эта просьба огорчает, словно ее беспокоят чувства, которые она к нему питает. Тем не менее она подставляет ему шею. Уилл припадает к ней, закрывает глаза и наслаждается вкусом.

— Хорошо погулял прошлой ночью?

Уилл не совсем понимает, к чему этот вопрос. Он продолжает сосать кровь.

— Элисон Гленни расспрашивала насчет девчонки из супермаркета.

Уилл вспоминает девушку-гота с пурпурными прядями — Джули, или как там ее звали, — как она кричала и пыталась оттащить его за волосы. Он отстраняется от Изобель.

— И что? — Небрежным жестом он указывает на пару выпотрошенных мертвецов в другом конце комнаты.

— То, что твой фургон попал в камеру наблюдения. Других машин на стоянке не было.

Уилл вздыхает. Практикующий вампир обязан играть по правилам. Он должен выбирать людей, чье исчезновение легко объяснить, — помышляющих о самоубийстве, бездомных, нелегалов.

Но Уилл правил никогда не соблюдал. Какой толк следовать своим инстинктам, если, прямо скажем, ты не можешь