Семья: Полина - [18]

-Как какое? Ты все еще моя дочь и я отвечаю за тебя.

-Ага. Ты почаще об этом вспоминай на досуге. Или тебе напомнить некоторые события,- Поли уже разозлилась, но говорила спокойным тоном.- Я себе мужчину выберу сама, без тебя и твоих советов. Ты хотела чтоб я тебе позвонила, вот - звоню. Ставлю в известность, куда и зачем ездила.

-Дожила! Собственная дочь упрекает! Я последние годы живу только ради вас!

Поли отставила телефон от уха, чтоб не слышать в очередной раз упреки матери: «Она прекрасно понимает, что ее слова имеют негативный результат и все равно пилит меня. Для чего? Не понимаю. Дождется, что я как Оля буду с ней общаться только по праздникам».

-Слышу я тебя, слышу. Перестань кричать.

-Вы меня бросили,- уже иным, слезливым тоном стала говорить мать Поли,- совсем забыли, оставили одну. Никто не звонит и даже не спросит как я.

-Мам, ты сама провоцируешь. Ты постоянно упрекаешь нас во всем,- спокойным голосом отвечала Поли.- У нас есть свои дела. И ты не одна, с тобой бабушка. Ну... Если хочешь, то можешь приехать в ноябрьские праздники ко мне. Я поговорю с Олей, они присмотрят за бабушкой.

Мать молчала, а Поли размышляла, стоил ли ей говорить о нападении и полученных травмах. И все же решила промолчать. Если мать приедет, то тогда все и расскажет, сейчас из этого получится изматывающая ругань и спор.

-Ну... ну, хорошо, я подумаю. Только ты все равно мне звони.

-А я что делаю сейчас? Тебе денег надо выслать?

-Нет, еще есть... может, если только на билеты. Я не хочу ехать в электричке. Лучше в купе. Ну, мы это еще обсудим.

-Хорошо. Ладно, мне пора. Пока-пока.

Поли отключилась и облегченно вздохнула.

* * *

В последующие почти 3 недели жизнь Поли устаканилась и стала размеренной.

Каждое утро она пересматривала запись Олафа в вайбере. Улыбалась сама себе и радовалась. Можно было бы считать, что это таблетки, выписанные ей для успокоения, действуют, но скорее всего это любовь. То самое чувство, что окрыляет и дает стимул к жизни.

Когда она ехала к Олафу была большая симпатия вперемешку с любопытством. Когда она обняла его в Кневичах в первый раз и посмотрела в его голубые глаза, то поняла, что не ошиблась в нем и симпатия укрепилась. Она не знает, когда симпатия стала любовью, в какой момент поняла что ради этого мужчины пойдет на многое, даже сможет отказаться от него ради его же блага.

Она до приезда из больницы в дом Олафа серьезно не задумывалась о его чувствах к ней. Да, он не похож на других. Замкнут, своенравен, где-то груб, где-то сентиментален, упертый и нежный - непонятный коктейль. Но есть одно, что не оспоримо - он все решает, как считает нужным, действует с умом и берет ответственность на себя, он – мужчина, и в этом нет никаких сомнений.

Для Поли это сложно, ибо сама она обладает теми же качествами, плюсом понимает, когда говорит ее сердце, а когда расчетливый ум. Чаще случалось так, что мужчины, появлявшиеся в ее жизни, были «жиже» характером и по моральным качествам, а гордость ей не позволяла быть наравне с такими мужчинами.

Олаф сам не прогибался и ее не ломал, он обезоруживал тем, что умел договариваться и находить компромисс всегда. Он как будто знал, что она хочет, его не нужно было просить или указывать ему, он все и так знал. И Поли знала, что он хочет, и ей не надо было указывать. Они оба знали, что каждый хочет и поступали в интересах другого. Это получалось само собой, как будто, так и должно быть.

Одно его слово грело ее душу и дало возможность вылезти из депрессивных мыслей. Именно это нужно было ей сейчас - почувствовать что она не одна. Что ее любят. И это ее окрыляло.

Поли занялась собой. Принимала все препараты, выписанные врачами, выздоровление шло быстро. Записалась в спортивный клуб и ходила туда 3 раза в неделю. Резкое похудение негативно отразилось на ее внешности. Теперь ее день начинался с беговой дорожки и дистанции в 2 км, правда она пока только ходила, а не бегала. Олаф бы это одобрил и скорее всего они бегали бы вместе по утрам. Походы в спа-салон дали результат- лицо стало выглядеть свежее, волосы вернули прежний блеск, а на теле появилось любимое Полиной мехенди.

Она стала меняться. И не только внешне, но и внутренне, что-то неуловимое, что лишило ее былой веселости и дало больше сдержанности и спокойствия.

Пока Поли была в больнице, ей пришло несколько смс с разовыми обычными праздными вопросами и не более того – «где ты?», «куда пропала?», «что делаешь в выходные?», «давай сходим?». Никто особо не побеспокоился, не перезвонил, не достучался до нее.

Конечно, она понимала, что у каждого из ее друзей-подружек своя жизнь и семья, и места иным людям в этом нет. Никого не удивляет, если о нем вспоминают лишь тогда, когда от него что-то надо. Поли снисходительно относилась к этому, учитывая, что ее подружки были давно семейными, а некоторые уже успели развестись и стать матерями-одиночками. Да, когда к ней обращались, она помогала по мере своих сил, но при этом не позволяла садиться себе на шею.

Поли вовсю пользовалась своим статусом бессемейной и позволяла себе более легкое и эгоистичное отношение к жизни, что порой вызывало некую зависть у ее подружек и знакомых. Она могла ездить куда хотела и когда хотела, тратить деньги на себя, ни в чем себя не ограничивать.