Семья О’Брайен - [72]

Он усаживается в тускло освещенном закутке у кирпичной стены под плакатом «Ред Сокс» – чемпионы мира-2004». Он надеялся, что Варитек и Фулк[13] поднимут ему настроение, и они, наверное, слегка взбодрили его, когда он уселся тут три пива назад, но в целом попытка не удалась. Ему сегодня чужды и ощущение себя чемпионом, и непревзойденная радость того памятного дня. Он тянет густую пену с «Гиннеса», дивный миг, который обычно смакует, но, как и три прежних, пиво не доставляет ему удовольствия.

Спор по поводу «Брюинз» становится шумным, скорее страстным, чем злым. Вступает Керри, ее голос звучит скрипучим плаксивым контральто. Джо прихлебывает «Гиннес» и хочет, чтобы они все заткнулись к чертовой матери.

Только Донни знает, что он здесь. Роузи думает, что он пошел на работу. Он не сказал ей, что происходит. Томми знает и Донни знает. Черт, да весь А1 и А15, наверное, уже знают. Куча истеричек. Но Роузи ни о чем не догадывается. Он не может заставить себя рассказать ей.

Рик дал ему отгулы, пока врач управления не изучит медицинскую карту Джо, которую вчера прислала доктор Хэглер. Джо не покидает дурное предчувствие по поводу того, что будет дальше. Он делает несколько больших глотков «Гиннеса», стремясь притупить чувства.

Для начала сероквель и тетрабеназин. Согласно правилам полицейского управления, Джо должен в письменной форме сообщать обо всех прописанных ему медикаментах. Так что тут он нарушил устав, но в худшем случае ему за это погрозят пальцем. А вот при мысли о том, что врач будет читать этот список грязного белья, перечень симптомов БХ, симптомов, которые он легко сопоставит с поведением Джо, – при мысли об этом у Джо словно сырое мясо внутри гниет.

Утрата равновесия, снижение ловкости, хорея. Что, если Джо понадобится воспользоваться оружием, а его рука непроизвольно сожмется, надавит на курок и он убьет гражданского или своего сослуживца? Что, если он внезапно потеряет управление в патрульной машине, нажмет на газ или случайно повернет и собьет пешехода? Импульсивность, дизрегуляторный синдром, что означает, что его ставит в тупик решение сложных задач и рассуждение, и перепады настроения, которые Роузи по-прежнему называет «бешеным нравом». Можно ли положиться на то, что Джо будет полностью себя контролировать, что сохранит хладнокровие, будет точно следовать уставу, чтобы защитить жителей города и прикрыть спину своим сослуживцам?

Нет, нельзя. Желудок Джо нервически сжимается. Он отпивает еще «Гиннеса». Это не помогает.

Так что все это значит? В лучшем случае врач, наверное, порекомендует, чтобы у Джо забрали табельное оружие. Его переведут на бумажную работу. Не позволят заниматься задержанными или приемом граждан. Запретят работать сверхурочно и описывать улики. Будет отвечать на телефон и перекладывать бумажки. Станет чертовой секретуткой. Бумажной работой обычно занимаются выздоравливающие после ранения. Это временная должность, подготовка к настоящей работе. Для Джо это будет подготовкой к увольнению.

И бумажная работа – это лучший сценарий: так будет, если ему повезет. В худшем случае его немедленно попросят сдать значок. От этой мысли у Джо переворачивается все в животе, и он несколько раз сглатывает, подавляя внезапную неловкую тошноту. Лишиться оружия и значка прямо сейчас. Это убьет его быстрее, чем БХ.

Джо допивает «Гиннес», несмотря на волнение и протест желудка. Снова идет к бару, не обращая внимания на взгляды Керри и ее дурных дружков, и заказывает виски, без льда. Вернувшись на место, Джо подносит стакан к носу, потом к губам. Маслянистый запах. Чистый, торфяной вкус. И – по-прежнему никакой радости.

Донни появляется и садится напротив Джо. Служащий «Скорой помощи», брат в коричневом, Донни облачен в форму.

– На работу или с работы? – спрашивает Джо.

Донни смотрит на часы.

– У меня третья смена, но до тех пор надо маму проведать. Видел Керри Перри у входа?

– Да.

– Все еще ничего.

– Ага.

– Так что у тебя тут?

– Так, пропустил пару стаканчиков.

– Тебя повело. Явно больше пары.

– И что?

Джо устал от попыток все держать под контролем, не прекращать бой. Да пошло оно. Он откидывает голову, допивает виски и с силой бьет пустым стаканом о стол, словно он Джон Уэйн. Через секунду он осознает, что его глотку словно обожгли. Он стискивает зубы, пережидает боль. Он не будет ни кашлять, ни плеваться….

– Ладно, крутой. Тебе не кажется, что Роузи и так непросто, с твоей злостью, с твоими срывами и волнением о будущем и детях, чтобы ты еще приходил домой среди дня на рогах?

Джо его слышит, но не хочет слушать. Слова Донни выплывают у Джо из головы, которая теперь парит над ним, как шарик на ниточке.

– Понял, – говорит Донни. – Я бы сделал то же самое. А ты бы тут сидел и пытался меня образумить. Ты тут явно не бицепсы качаешь, стаканы тягая. Что бы там ни решили в участке, не каждый день ты напиваешься у Салли.

– Да всего-то раз, бога ради.

– Хорошо. Сегодня слетай с катушек. Но и все. Говорю прямо сейчас. Это в твои планы не входит. Я не собираюсь каждый день выносить отсюда твою пьяную тушу.

Джо смеется, но потом уже не помнит, что его так насмешило, и ему хочется плакать. Он трет лицо и выдыхает, пытаясь собраться. Донни ждет.