Семья Эглетьер - [33]
После скудного и короткого завтрака, которого он почти и не почувствовал, все четверо вернулись в «Суффло» и заказали по сандвичу и по чашке черного кофе. В кафе появился разносчик с пачкой «Монд». Он приходил ежедневно, зная, что может рассчитывать здесь на почтительное отношение. Покупая эту газету, вы как бы демонстрировали высокий интеллектуальный уровень. Через несколько минут номера «Монд» распахнули крылья на всех столиках. Жан-Марк бросил скучающий взгляд на передовицу, пробежал глазами отдел зрелищ и заявил, что стоило бы посмотреть японский фильм «Шелковый шнурок», о котором уже полтора месяца говорит весь Париж. Сдублированный вариант еще идет в «Студии Медичи», но не сегодня-завтра программа переменится. Почему бы не отправиться всем вместе на четырехчасовой сеанс? Сейчас можно сходить в библиотеку и подготовиться к семинару, который будет во вторник, а оттуда… Морис отказался: у него свидание с девушкой. Жюльен и Дидье приняли предложение.
Ассистент, который вел практические занятия, рекомендовал изучить ряд постановлений об ответственности государственных уполномоченных. Светлый, хорошо натопленный, тихий зал библиотеки был наполовину пуст. Все трое заняли места за одним столом и заполнили листки требования. Через пятнадцать минут номера их мест загорелись на световом табло в глубине зала, и они пошли за книгами. Жан-Марк делал выписки из «Основных постановлений административной юриспруденции», сопоставляя их с тем, что Дидье извлекал из другого сочинения. Жюльен читал «Монд». Без десяти четыре он провозгласил:
— А теперь пора закругляться! Иначе «Шелковый шнурок» ускользнет у нас из-под носа!
И громко засмеялся собственной шутке.
Все трое ринулись к выходу, бегом, через четыре ступеньки поднялись по лестнице и выскочили на прозрачный и холодный воздух улицы.
— Пробирает! — сказал Жюльен, поднимая воротник плаща.
Они быстро зашагали, протискиваясь между прохожими, выходя на мостовую, чтобы опередить слишком медлительных, и, пускаясь бегом, едва оказывались на свободном пространстве. На площади Эдмона Ростана они попали в густую толпу. Несколько студентов Академии художеств играли на корнет-а-пистонах, окруженные ватагой смеющихся товарищей. Две машины не могли разъехаться, преграждая путь остальным. Водитель автобуса ругал с высоты своего сиденья таксиста, который высунулся в окошко машины и тоже не лез за словом в карман. За витринами кафе, словно сквозь стекло аквариума, смутно виднелись освещенные неоном молодые лица.
— Скорей, скорей! — повторял Жан-Марк. — Мы пропустим начало!
Когда они, запыхавшись, примчались к кинотеатру, кассирша успокоила их: еще не кончились мультфильмы. Билетерша ввела их в темный, битком набитый душный зал, весело бурливший, как кастрюля на плите. Нашлось свободное место у самого экрана и два откидных в середине зала.
— В перерыве вы сможете пересесть, — шепнула билетерша, беря чаевые.
Близорукий Жюльен предпочел первый ряд и скрылся в темноте, пока товарищи устраивались на откидных местах. Сидя за спиной Дидье, Жан-Марк рассеянно смотрел на головастого человечка, который разгуливал по самому краю пропасти. Вдруг человечек сделал прыжок и начал парить среди птиц, раскрыв пальто, как парашют. Вспыхнули лампы, Жан-Марку захотелось мороженого, и он откинулся в сторону, доставая мелочь из кармана. В тот же момент он заметил справа, через три ряда от себя, знакомый крепкий затылок и квадратные плечи. Отец? Не может быть, это кто-то другой, похожий на него! Нет, он! Но что он тут делает, один в этом зале? Жан-Марк привстал, и сиденье громко хлопнуло.
— Чего тебе? — спросил, оборачиваясь, Дидье.
— Ничего, — пробормотал Жан-Марк.
Он заметил рядом с отцом молодую женщину, которая что-то шептала ему на ухо. Ее лица Жан-Марк не мог разглядеть. Во всяком случае, это была не Кароль. В растерянности Жан-Марк сел на свое место. Дидье купил мороженое. Друзья ели молча, пока на экране сменяли одна другую сто раз виденные и уже никого не развлекавшие рекламы.
На миг стало темно, затем появились иероглифы японских титров. Когда Жан-Марк наклонялся вправо, в серебристой полутьме зала перед ним возникали два черных силуэта, таинственным образом связанные между собой. Он с трудом следил за развитием действия. Девушку с раскосыми глазами и фарфоровым личиком три ее брата задумали продать богатому, усатому и развратному вельможе, но сердце ее было отдано прекрасному юноше самураю. Актеры играли с торжественной медлительностью. Съемки поражали удивительной чистотой. Каждый кадр напоминал старинную гравюру. Щебет диалога, который время от времени переводился в субтитрах, придавал фильму еще больше необычности и лиризма. Жан-Марку хотелось бы полностью насладиться всеми нюансами столь редкого зрелища, но, следя за героями на экране, за их слезами, ломанием рук, сабельными ударами, погоней на лошадях, он каждую минуту помнил о паре, сидевшей в десяти шагах от него, которая переживала свой роман, неведомый ему. «Эта женщина — любовница отца! Иначе с какой стати он пошел бы с ней в кино? Мне лично, само собой, наплевать. По-моему, это даже занятно! Но каково Кароль… Интересно, давно отец изменяет ей? Все-таки он удивительная личность!» В конце концов самурай решился на самый достойный исход — на харакири. Глядя на его искаженное судорогой лицо, Жан-Марк ощутил тоскливый ужас, который всегда его охватывал при виде физических страданий. В зале зажегся свет, экран снова стал белым, словно смыл с себя все изображения, только что мелькавшие на нем; лишенное памяти полотно было готово отдать себя новым призракам. Кое-где раздались аплодисменты.
Кто он, Антон Павлович Чехов, такой понятный и любимый с детства и все более «усложняющийся», когда мы становимся старше, обретающий почти непостижимую философскую глубину?Выпускник провинциальной гимназии, приехавший в Москву учиться на «доктора», на излете жизни встретивший свою самую большую любовь, человек, составивший славу не только российской, но и всей мировой литературы, проживший всего сорок четыре года, но казавшийся мудрейшим старцем, именно он и стал героем нового блестящего исследования известного французского писателя Анри Труайя.
1924 год. Советская Россия в трауре – умер вождь пролетариата. Но для русских белоэмигрантов, бежавших от большевиков и красного террора во Францию, смерть Ленина становится радостным событием: теперь у разоренных революцией богатых фабрикантов и владельцев заводов забрезжила надежда вернуть себе потерянные богатства и покинуть страну, в которой они вынуждены терпеть нужду и еле-еле сводят концы с концами. Их радость омрачает одно: западные державы одна за другой начинают признавать СССР, и если этому примеру последует Франция, то события будут развиваться не так, как хотелось бы бывшим гражданам Российской империи.
Личность первого русского царя Ивана Грозного всегда представляла загадку для историков. Никто не мог с уверенностью определить ни его психологического портрета, ни его государственных способностей с той ясностью, которой требует научное знание. Они представляли его или как передовую не понятную всем личность, или как человека ограниченного и даже безумного. Иные подчеркивали несоответствие потенциала умственных возможностей Грозного со слабостью его воли. Такого рода характеристики порой остроумны и правдоподобны, но достаточно произвольны: характер личности Мвана Грозного остается для всех загадкой.Анри Труайя, проанализировав многие существующие источники, создал свою версию личности и эпохи государственного правления царя Ивана IV, которую и представляет на суд читателей.
Анри Труайя – знаменитый французский писатель русского происхождения, член Французской академии, лауреат многочисленных литературных премий, автор более сотни книг, выдающийся исследователь исторического и культурного наследия России и Франции.Одним из самых значительных произведений, созданных Анри Труайя, литературные критики считают его мемуары. Это увлекательнейшее литературное повествование, искреннее, эмоциональное, то исполненное драматизма, то окрашенное иронией. Это еще и интереснейший документ эпохи, в котором талантливый писатель, историк, мыслитель описывает грандиозную картину событий двадцатого века со всеми его катаклизмами – от Первой мировой войны и революции до Второй мировой войны и начала перемен в России.В советское время оригиналы первых изданий мемуаров Труайя находились в спецхране, куда имел доступ узкий круг специалистов.
Федор Михайлович Достоевский – кем он был в глазах современников? Гением, величайшим талантом, новой звездой, взошедшей на небосклоне русской литературы, или, по словам Ивана Тургенева, «пресловутым маркизом де Садом», незаслуженно наслаждавшимся выпавшей на его долю славой? Анри Труайя не судит. Он дает читателям право самим разобраться в том, кем же на самом деле был Достоевский: Алешей Карамазовым, Свидригайловым или «просто» необыкновенным человеком с очень сложной судьбой.
Вашему вниманию предлагается очередной роман знаменитого французского писателя Анри Труайя, произведения которого любят и читают во всем мире.Этаж шутов – чердачный этаж Зимнего дворца, отведенный шутам. В центре романа – маленькая фигурка карлика Васи, сына богатых родителей, определенного волей отца в придворные шуты к императрице. Деревенское детство, нелегкая служба шута, женитьба на одной из самых красивых фрейлин Анны Иоанновны, короткое семейное счастье, рождение сына, развод и вновь – шутовство, но уже при Елизавете Петровне.
Не успел разобраться с одними проблемами, как появились новые. Неизвестные попытались похитить Перлу. И пусть свершить задуманное им не удалось, это не значит, что они махнут на всё рукой и отстанут. А ведь ещё на горизонте маячит необходимость наведаться в хранилище магов, к вторжению в которое тоже надо готовиться.
«Альфа Лебедя исчезла…» Приникший к телескопу астроном не может понять причину исчезновения звезды. Оказывается, что это непрозрачный черный спутник Земли. Кто-же его запустил… Журнал «Искатель» 1961 г., № 4, с. 2–47; № 5, с. 16–57.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман «Атомная база» представляет собой типичный для Лакснесса «роман-искание»: его герой ищет истину, ищет цель и смысл своей жизни. Год, проведенный в Рейкьявике Углой, деревенской девушкой, нанявшейся в служанки, помог ей во многом разобраться. Она словно стала старше на целую жизнь; она поняла, что произошло в стране и почему, твердо определила, на чьей она стороне и в чем заключается ее жизненный долг.Роман «Атомная база» (первый русский перевод вышел в 1954 году под названием «Атомная станция») повествует о событиях 1946 года, когда Исландия подписала соглашение о предоставлении США части своей территории для строительства военной базы.
Маргарита Хемлин — финалист национальной литературной премии «Большая книга — 2008», лонг-лист «Большой книги — 2010». Ее новый роман — о войне. О времени, когда счастье отменяется. Маленький человек Нисл Зайденбанд и большая бесчеловечная бойня. Выживание и невозможность жизни после того, как в войне поставлена точка. Точка, которая оказалась бездной.
Перед читателем открывается жизнь исправительно-трудовой детской колонии в годы Великой Отечественной войны. В силу сложившихся обстоятельств, несовершеннолетние были размещены на территории, где содержались взрослые. Эти «особые обстоятельства» дали возможность автору показать и раскрыть взаимоотношения в так называемом «преступном мире», дикие и жестокие «законы» этого мира, ложную его романтику — все, что пагубно и растлевающе действует на еще не сформированную психику подростка.Автора интересуют не виды преступлений, а характеры людей, их сложные судьбы.
Анри Труайя — псевдоним Льва Тарасова. Он родился в Москве в армянской семье в 1911 году, с 1917-го живет во Франции. Анри Труайя стал популярным писателем, он лауреат нескольких почетных литературных премий, в том числе Гонкуровской (за роман «Паук», 1938).Трилогию А. Труайя «Семья Эглетьер» критики назвали «одним из наиболее читаемых произведений французской литературы». В ее третьей, завершающей книге молодые Эглетьеры уже прочно стоят на ногах и создают собственные семьи. Конфликт поколений становится все острее.
Анри Труайя — псевдоним Льва Тарасова. Он родился в Москве в армянской семье в 1911 году, с 1917-го живет во Франции. Анри Труайя стал популярным писателем, он лауреат нескольких почетных литературных премий, в том числе Гонкуровской (за роман «Паук», 1938).Во второй книге трилогии «Семья Эглетьер» читатель встретит уже знакомых героев: тетушку Мадлен, чету Эглетьер и их детей, которые пробуют начать самостоятельную жизнь.Роман «Голод львят» на русском языке публикуется впервые.