Семья Эглетьер - [30]
— Нет. Думаю, я бы остался. Нельзя безнаказанно покидать родные места. Рвешь самые сокровенные связи с жизнью…
— А вас не тянет вернуться туда и увидеть все своими глазами?
— Для меня речь идет не о том, чтобы вернуться, а о том, чтобы поехать, — ответил Козлов. — Я родился в Париже почти тридцать два года назад. Все, что я знаю о России, я вычитал из книг. Убедиться во всем на месте — конечно, очень соблазнительно, но и страшновато. Не рухнет ли созданный мною образ России при соприкосновении с действительностью? Иногда, может быть, лучше оставаться с мечтой… И все же я обязательно когда-нибудь туда поеду!.. Возможно, даже в будущем году…
Полулежа на диване, он с печальной усмешкой вертел в руке стакан. Франсуаза снова взглянула на картину.
— Безобразная, правда? — спросил он.
— Вовсе нет, — ответила она. — Но в ней есть что-то странное…
— Еще бы! Когда я купил ее лет десять назад в антикварной лавчонке, над избами нависало серое небо, березы стояли без листьев, а на первом плане был грязный пруд с набегающей от ветра рябью. Я гордился своим приобретением и показал его матери. Незадолго до того умер мой отец, и я жил тогда с нею. Мать согласилась, что картина неплоха, но восторга не выказала. Как-то раз, вернувшись домой, я ахнул: картина совершенно преобразилась. Она приобрела свой теперешний вид: лазурное небо, золотистые поля и зеленая листва… В комнате пахло свежей краской. На мой вопрос мать сухо ответила: «У нас такого убожества и в помине не было, я просто восстановила истину!» В ее воспоминаниях в России всегда светило яркое солнце, а ласковая природа радовала глаз… Я сохранил эту картину в знак того, как упорно сопротивляется фактам память сердца. Теперь понимаете, почему я боюсь ехать в Россию? А вдруг в день моего приезда пойдет дождь?
Он засмеялся, чтобы его слова не приняли всерьез, и допил свое вино. Фредерик спросил, общается ли он с русскими эмигрантами. Козлов ответил, что очень редко; очевидно, он предпочитал одиночество. Судя по всему, его единственной привязанностью была мать, служившая экономкой у старика эмигранта, бывшего депутата Думы. Козлов отзывался о ней с ласковой иронией:
— Моя мать — единственный в своем роде пример человека, который из любви к прошлому полностью отрицает настоящее. Еще немного, и она начнет считать деньги на рубли!
Коринна и Мирей извинились и встали: им пора было идти. Франсуазе тоже следовало бы подняться, но она не могла двинуться с места: необъяснимое любопытство удерживало ее в этой комнате. Козлов налил ей еще вина.
— Пожалуй, больше не стоит, — возразила Франсуаза неуверенно.
Она чуть пригубила, сладковатый аромат вина показался ей приятным. Козлов же залпом опорожнил свой стакан и быстро налил себе снова. Надо полагать, в винах он не слишком разбирался, да и в еде, наверное, тоже, отдавая предпочтение духовным заботам. Во рту у Козлова дымилась сигарета, пепел он стряхивал куда попало: в блюдце, на пол. Лицо его оживилось, в темных глазах вспыхивали искры. Франсуаза спросила, кого из крупных русских писателей он ценит больше других, и он ответил, не задумываясь:
— Гоголя.
— Почему?
— Потому что никто лучше его не дает нам почувствовать таинственность самого заурядного с виду предмета и самого банальнейшего с виду существа! Его карикатурное ви́дение мира учит нас сомневаться во всем!
— А между тем он был глубоко верующим и ревностным приверженцем православия, — заметил Фредерик.
— Ничто так не побуждает честных людей к неверию, как общение с истинно верующими!
Это замечание задело Франсуазу.
— Разве вы неверующий? — тихо спросила она.
— Я скептик! Мне кажется, только очень наивный человек способен падать ниц перед непреложными истинами, будь то деизм, язычество или атеизм… Раз человеческий разум по самой своей природе не способен до конца разрешить ту или иную проблему, значит, все, что книги провозглашают истинным сегодня, может завтра оказаться ложным. Ложным было бы утверждение, что этот стол не одухотворен или что этот стул не может ненавидеть меня, что смерть есть начало или что смерть есть конец, и так же ложно утверждать, что все ложно!.. Человек живет на земле для того, чтобы прокладывать пути во всех направлениях, заранее зная, что ни один из них не приведет к истине… Самая большая ошибка церкви в ее неподвижности. Подумайте только, это единственный институт на земле, который почти не изменился за много веков. Поведение церкви перед лицом реальности столь же необъяснимо и искусственно, как поведение человека, который в наши дни захотел бы ездить только в дилижансе и освещать свою квартиру только свечами. Я же знаю, что я ничего не знаю. И с каждым часом погружаюсь все глубже в неизвестное и необъяснимое.
Потрясенная его бурной речью, Франсуаза, едва преодолев смущение, спросила неуверенно:
— Раз вы не верите в Бога, значит, для вас нет различия между добром и злом?
— Добро и зло — категории относительные, — ответил Козлов. — Нельзя противопоставлять Бога Дьяволу. Нужно либо отрицать того и другого, либо поклоняться обоим. А в моих глазах они — светлая и теневая стороны одного и того же явления. Мне кажется, так же глупо любить Бога и ненавидеть черта как любить правый бок этой бутылки, потому что он освещен, и ненавидеть левый, потому что он в тени. Тем более что стоит передвинуть лампу, и левый бок окажется на свету, а правый в тени. Нет! Все гораздо сложнее чем утверждают наши мыслители. Они создают различные системы, чтобы завладеть Вселенной. Однако Вселенная ускользает из сети их аксиом, как вода сквозь сито. Быть в гармонии с миром можно, только опираясь на истинкт, на интуицию. Единственное правило, которому нужно следовать, — это не делать зла другому. Причинять зло людям — это и есть единственное зло на земле!..
Кто он, Антон Павлович Чехов, такой понятный и любимый с детства и все более «усложняющийся», когда мы становимся старше, обретающий почти непостижимую философскую глубину?Выпускник провинциальной гимназии, приехавший в Москву учиться на «доктора», на излете жизни встретивший свою самую большую любовь, человек, составивший славу не только российской, но и всей мировой литературы, проживший всего сорок четыре года, но казавшийся мудрейшим старцем, именно он и стал героем нового блестящего исследования известного французского писателя Анри Труайя.
1924 год. Советская Россия в трауре – умер вождь пролетариата. Но для русских белоэмигрантов, бежавших от большевиков и красного террора во Францию, смерть Ленина становится радостным событием: теперь у разоренных революцией богатых фабрикантов и владельцев заводов забрезжила надежда вернуть себе потерянные богатства и покинуть страну, в которой они вынуждены терпеть нужду и еле-еле сводят концы с концами. Их радость омрачает одно: западные державы одна за другой начинают признавать СССР, и если этому примеру последует Франция, то события будут развиваться не так, как хотелось бы бывшим гражданам Российской империи.
Личность первого русского царя Ивана Грозного всегда представляла загадку для историков. Никто не мог с уверенностью определить ни его психологического портрета, ни его государственных способностей с той ясностью, которой требует научное знание. Они представляли его или как передовую не понятную всем личность, или как человека ограниченного и даже безумного. Иные подчеркивали несоответствие потенциала умственных возможностей Грозного со слабостью его воли. Такого рода характеристики порой остроумны и правдоподобны, но достаточно произвольны: характер личности Мвана Грозного остается для всех загадкой.Анри Труайя, проанализировав многие существующие источники, создал свою версию личности и эпохи государственного правления царя Ивана IV, которую и представляет на суд читателей.
Анри Труайя – знаменитый французский писатель русского происхождения, член Французской академии, лауреат многочисленных литературных премий, автор более сотни книг, выдающийся исследователь исторического и культурного наследия России и Франции.Одним из самых значительных произведений, созданных Анри Труайя, литературные критики считают его мемуары. Это увлекательнейшее литературное повествование, искреннее, эмоциональное, то исполненное драматизма, то окрашенное иронией. Это еще и интереснейший документ эпохи, в котором талантливый писатель, историк, мыслитель описывает грандиозную картину событий двадцатого века со всеми его катаклизмами – от Первой мировой войны и революции до Второй мировой войны и начала перемен в России.В советское время оригиналы первых изданий мемуаров Труайя находились в спецхране, куда имел доступ узкий круг специалистов.
Федор Михайлович Достоевский – кем он был в глазах современников? Гением, величайшим талантом, новой звездой, взошедшей на небосклоне русской литературы, или, по словам Ивана Тургенева, «пресловутым маркизом де Садом», незаслуженно наслаждавшимся выпавшей на его долю славой? Анри Труайя не судит. Он дает читателям право самим разобраться в том, кем же на самом деле был Достоевский: Алешей Карамазовым, Свидригайловым или «просто» необыкновенным человеком с очень сложной судьбой.
Вашему вниманию предлагается очередной роман знаменитого французского писателя Анри Труайя, произведения которого любят и читают во всем мире.Этаж шутов – чердачный этаж Зимнего дворца, отведенный шутам. В центре романа – маленькая фигурка карлика Васи, сына богатых родителей, определенного волей отца в придворные шуты к императрице. Деревенское детство, нелегкая служба шута, женитьба на одной из самых красивых фрейлин Анны Иоанновны, короткое семейное счастье, рождение сына, развод и вновь – шутовство, но уже при Елизавете Петровне.
Не успел разобраться с одними проблемами, как появились новые. Неизвестные попытались похитить Перлу. И пусть свершить задуманное им не удалось, это не значит, что они махнут на всё рукой и отстанут. А ведь ещё на горизонте маячит необходимость наведаться в хранилище магов, к вторжению в которое тоже надо готовиться.
«Альфа Лебедя исчезла…» Приникший к телескопу астроном не может понять причину исчезновения звезды. Оказывается, что это непрозрачный черный спутник Земли. Кто-же его запустил… Журнал «Искатель» 1961 г., № 4, с. 2–47; № 5, с. 16–57.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман «Атомная база» представляет собой типичный для Лакснесса «роман-искание»: его герой ищет истину, ищет цель и смысл своей жизни. Год, проведенный в Рейкьявике Углой, деревенской девушкой, нанявшейся в служанки, помог ей во многом разобраться. Она словно стала старше на целую жизнь; она поняла, что произошло в стране и почему, твердо определила, на чьей она стороне и в чем заключается ее жизненный долг.Роман «Атомная база» (первый русский перевод вышел в 1954 году под названием «Атомная станция») повествует о событиях 1946 года, когда Исландия подписала соглашение о предоставлении США части своей территории для строительства военной базы.
Маргарита Хемлин — финалист национальной литературной премии «Большая книга — 2008», лонг-лист «Большой книги — 2010». Ее новый роман — о войне. О времени, когда счастье отменяется. Маленький человек Нисл Зайденбанд и большая бесчеловечная бойня. Выживание и невозможность жизни после того, как в войне поставлена точка. Точка, которая оказалась бездной.
Перед читателем открывается жизнь исправительно-трудовой детской колонии в годы Великой Отечественной войны. В силу сложившихся обстоятельств, несовершеннолетние были размещены на территории, где содержались взрослые. Эти «особые обстоятельства» дали возможность автору показать и раскрыть взаимоотношения в так называемом «преступном мире», дикие и жестокие «законы» этого мира, ложную его романтику — все, что пагубно и растлевающе действует на еще не сформированную психику подростка.Автора интересуют не виды преступлений, а характеры людей, их сложные судьбы.
Анри Труайя — псевдоним Льва Тарасова. Он родился в Москве в армянской семье в 1911 году, с 1917-го живет во Франции. Анри Труайя стал популярным писателем, он лауреат нескольких почетных литературных премий, в том числе Гонкуровской (за роман «Паук», 1938).Трилогию А. Труайя «Семья Эглетьер» критики назвали «одним из наиболее читаемых произведений французской литературы». В ее третьей, завершающей книге молодые Эглетьеры уже прочно стоят на ногах и создают собственные семьи. Конфликт поколений становится все острее.
Анри Труайя — псевдоним Льва Тарасова. Он родился в Москве в армянской семье в 1911 году, с 1917-го живет во Франции. Анри Труайя стал популярным писателем, он лауреат нескольких почетных литературных премий, в том числе Гонкуровской (за роман «Паук», 1938).Во второй книге трилогии «Семья Эглетьер» читатель встретит уже знакомых героев: тетушку Мадлен, чету Эглетьер и их детей, которые пробуют начать самостоятельную жизнь.Роман «Голод львят» на русском языке публикуется впервые.