Семья Эглетьер - [23]

— Но, — пробормотала она, — если отец узнает…

— А откуда ему узнать?

Обе помолчали. Взгляд Мадлен скользнул по коллекции бронзовых безделушек на каминной полке. Франсуаза их еще не видела. Не видела она и комнат после ремонта. Она так давно не была здесь!

— Если это тебя стеснит, — продолжала Франсуаза, — Патрик может поселиться поблизости в гостинице.

— Ну, это было бы нелепо!

Минутное разочарование Мадлен сменилось активностью сообщницы. Неужели она оттолкнет этих детей, таких целомудренных и притом избравших ее своим союзником? Наоборот, она обязана поддержать их, ведь ее брат слишком деспотичен и самовлюблен, чтобы понять чистоту истинных чувств. Кроме того, нужно получше узнать этого парня. Их знакомство в Париже было слишком мимолетным, а теперь представляется удобный случай.

— У меня есть все, что нужно, ты же прекрасно знаешь! Большую комнату рядом с моей я приготовлю для тебя, а его поселим наверху, в мансарде.

— О Маду, я так тебе благодарна! — воскликнула Франсуаза.

Снова наступило молчание. До слуха Мадлен донеслись вздохи, словно девушка подавляла слезы.

— Франсуаза! Франсуаза!

— Да?

— Когда вы приедете?

— В субботу вечерним поездом.

— Ты счастлива?

— Больше, чем ты можешь себе представить!

Повесив трубку, Мадлен ощутила противоречивое чувство: она понимала, что поступила неразумно, но это доставляло ей удовольствие. Мысли о предстоящих радостных хлопотах, точно волны, набегающие на прибрежный песок, смыли все ее колебания и опасения. Вспомнив о господине Ферреро, ожидавшем в лавке, Мадлен, охваченная веселым возбуждением, перебежала улицу и услышала:

— Не найдется ли у вас еще что-нибудь столь же изысканное, но подешевле?

В конце концов он удалился, унося две серебряные рюмки для яиц в стиле Людовика XVI, впрочем не подлинные, которые Мадлен уступила по дешевке, чтобы избавиться от них.

Проводив покупателя, Мадлен стала думать, как бы ей освободиться на праздники. На случай, если между Рождеством и Новым годом забредут покупатели, она попросит соседку, госпожу Гурмон, заменить ее в лавке. Делать госпоже Гурмон нечего, к тому же она считает, будто разбирается в антикварных вещах, так что будет рада такой просьбе. Надо не забыть забрать от реставратора шашечный столик… Потом позвонить в Париж в магазин Коло-Мерсье, нет ли у них недостающих предметов для пополнения разрозненного мейсенского сервиза… Да! Еще черный курильщик, который до сих пор у господина Бийяра в Трувиле!.. Она трижды ездила к часовщику поторопить его с этой работой. Но он твердит, что чуть ли не половины деталей не хватает и что скоро такой механизм не починишь. Интересно, удастся ли ему вообще это сделать? Хорошо еще, что покупка обошлась ей почти даром. Ведь даже неподвижный и без музыки, курильщик радовал взор. Мадлен решила попросить часовщика собрать его и вернуть как есть. Ей очень хотелось, чтобы негр был на своем месте к приезду Франсуазы и Патрика.

Мадлен заперла магазин и поспешила к машине, которая, как обычно, стояла у церкви.

Войдя в лавку часовщика, она уже с порога среди груды пружин и зубчатых колес увидела неподвижного курильщика. На нем снова был костюм придворного.

— Я хочу его забрать.

Господин Бийяр, склонившийся над часами, которые он разбирал, поднял лицо, сморщенное, как у гнома, улыбнулся, вынул из глаза окуляр, подмигнул Мадлен и сказал:

— Погодите!

Он взял ключ, всунул его в спину негра, несколько раз повернул, вслушиваясь в щелканье натягивающейся пружины. И вдруг негр-курильщик короткими рывками поднес к лиловым губам крохотную трубку с металлической крышкой, а из музыкального ящика раздалась грустная и нежная мелодия.

* * *

Ей опять почудилось, что кто-то прошел по коридору. Мадлен села на кровати и прислушалась. Тишина. Просто старый дом скрипел по ночам. Впервые после долгого перерыва во всех комнатах появились жильцы. Молодость согревала его стены. «Дать приют влюбленным — истинное назначение каждого дома» успокаивала себя Мадлен. Она снова улеглась, закрыла глаза, но тревожные мысли отгоняли сон. Не искушает ли она дьявола, поселив у себя этих детей? Вот уже неделю они спят в десяти шагах друг от друга. Патрику надо лишь спуститься по трем ступенькам, открыть дверь, и он у кровати Франсуазы… Это должно побудить их на более решительные шаги. Во всяком случае, думала Мадлен, будь она на месте племянницы, она не стала бы сопротивляться. Но Франсуаза слишком рассудительна, а Патрик так малопредприимчив! Сколько раз, не желая докучать детям, она предлагала им идти на прогулку без нее. Но они настойчиво звали ее с собой. То ли они скучали наедине друг с другом, то ли, наоборот, боялись остаться вдвоем? Вчера Мадлен попыталась иначе причесать племянницу и слегка подкрасить ей губы, но девушка рассердилась:

— Ты точь-в-точь как мама! Обязательно хочешь, чтобы я походила на картинку из модного журнала!

— Вовсе нет, просто я считаю, что каждая женщина должна извлекать максимум из своей внешности.

— Но ты ведь не мажешься, не накручиваешь себе причесок!..

— Я другое дело, я уже не в том возрасте.

— Ты и прежде этим не увлекалась.

— И напрасно.