Семья Буссардель - [26]

Каждый вставал со своего места и, подняв бокал, произносил тост, в котором сказывался характер выступавшего. Поочередно выпили за здоровье близнецов, за их благочестие, за их счастье. Флоран сказал: "За их преуспеяние в жизни",- выразив одним этим словом решительно все. Рамело пожелала высказаться последней, и все ждали от нее чего-нибудь смелого.

- Пью за того из двойняшек, кто первый женится! - воскликнула она.

Остальные женщины запротестовали, захохотали. Бедненькие ангелочки! О чем им говорят! В их-то возрасте!.. Только отец был по-прежнему серьезен и, предавшись этим матримониальным мыслям, молча смотрел на сыновей.

Но близнецам, вероятно, наскучило слишком долгое пиршество, и они задремали на своих насестах. Все примолкли - надо было уложить малюток в постель. Батистина взяла их на руки и понесла в "белую часовенку", как она говорила. Тогда и обе сестрицы, отяжелев от слишком обильной еды и капельки шампанского, не стыдясь, тоже отправились вздремнуть. Рамело ушла к себе, а Жозефа, которая чокнулась с господами, стоя у стола, собрав посуду, унесла ее на кухню.

Флоран захватил из конторы бумаги, касавшиеся важной сделки, намереваясь изучить их как следует на досуге; он последним вышел из гостиной и заперся у себя в спальне.

Атмосфера домашнего святилища, царившая со смерти Лидии в этой низкой комнате, стала необходимой вдовцу. Правда, после дневной суеты он не обретал тут душевного спокойствия и даже испытывал какую-то смутную тоску, у него немножко щемило сердце, но такое настроение не лишено было прелести. Сев за стол, он развернул папку с бумагами, бросил взгляд на портрет жены, вздохнул и в притихшем своем жилище, где уже уснули два его сына и две дочери, закончил достопамятный воскресный день работой.

Однако с появлением в доме новых колыбелей ему пришлось познакомиться со многими весьма реальными заботами и острее ощутить отсутствие покойной жены. Предчувствие, которое у него было когда-то, в известной мере осуществлялось. Шли дни, и на каждом шагу возникали случаи, заставлявшие его сильнее чувствовать свою утрату. Тем, кто говорил с ним об усопшей, он доверительно сообщал: "Чем дальше, тем больше мне ее не хватает"; это не было ложью, но его признание, казавшееся людям доказательством глубокой скорби, скорее всего вызывалось тяготами отцовских обязанностей и неудобствами жизни вдовца. Недоставало ему не столько Лидии, сколько супруги, а главное - матери его детей.

Настал день, когда близнецы впервые серьезно заболели. Деревенская жизнь, чистый воздух Муссо шли им на пользу, а парижский воздух дурно на них подействовал. Под рождество они сильно простудились, а после Нового года заболели коклюшем. При этом испытании Рамело повела себя столь же достойно, как и при рождении двойняшек. Ее опыт, ее чутье, ее решительный характер и упорство в борьбе с недугом, ее умелость, которой она значительно превосходила Батистину, плохо справлявшуюся с непривычными для нее обязанностями, сыграли важную роль в исцелении малюток и были большим подспорьем Флорану, совсем потерявшему голову. Соседка по квартире теперь уже окончательно вошла в жизнь семейства Буссардель. Ведь оно чуть не лишилось обоих близнецов, Флоран не колеблясь заявил, что их спасла добрая Рамело.

Маленький Фердинанд в первые дни как будто переносил болезнь тяжелее брата, а между тем поправился быстрее. Все домашние, особенно отец, старались найти разницу между близнецами. Несомненно, братья отличались друг от друга темпераментом, и это уже проявлялось совершенно ясно: Луи, казавшийся крепче, был вялым увальнем, а хрупкий Фердинанд - бойким смышленым мальчуганом.

Разница увеличивалась с каждым месяцем, с каждым годом. В раннем детстве Фердинанд бегал, падал, набивал себе шишки, украшал свои коленки царапинами и ссадинами, но никогда не плакал. Луи, медлительный и осторожный, ходил за братом по пятам, восхищался им и был у него в подчинении. Не прошло и года после их возвращения из Муссо, а в квартире на улице Сент-Круа царили уже не оба близнеца, а только Фердинанд. Он завоевал первое место в доме, и каждый плясал под его дудку.

Прежде всего, ему повиновались сестры, обожавшие своих братьев. Но Аделина видела их только по воскресеньям. С десяти лет отец отдал ее в пансион мадемуазель Вуазамбер. Это учебное заведение для девиц пользовалось наилучшей репутацией в мире финансистов, в противоположность пансионам Сен-Жерменского предместья, руководимых бывшими воспитанницами Сен-Сира, они все больше теряли свой престиж. Все идеи претерпевают эволюцию. Либералы постепенно приобретали силу, к тому же оккупационные армии возвратились наконец в свои страны.

Жюли, которая была всего лишь на пять лет старше братьев и пока еще училась только у Рамело, разделяла с близнецами их игры и прогулки. По своей природной резвости и ребячливости она была близка им. Она оказалась мастерицей выдумывать представления, в которых мальчуганы могли принимать участие, и сама особенно хорошо изображала дикаря: наряжалась, мазала себе лицо сажей, а братья брали ее в плен и обращали в рабство; один - легко угадать который - выступал в роли капитана фрегата, а второй соединял в своем лице весь экипаж корабля и выполнял приказания капитана.