Семья Буссардель - [12]

Внизу из подъезда вышел Флоран, и она долго следила за ним взглядом. Когда он скрылся из виду за углом улицы Эгу, она все еще стояла у окна. Обычно она была очень деятельной в своем доме, а тут пододвинула к оконной амбразуре стул и устало опустилась на него; после ночи, проведенной в объятиях долгожданного супруга, ею овладела какая-то истома, лень было двигаться, она словно отяжелела.

Эта амбразура стала любимым ее уголком, она всегда присаживалась здесь, если могла улучить минутку и отдохнуть. Два месяца спустя, как-то раз после обеда, она сидела тут, теперь уж у запертого окна, - это было зимой. День угасал, но сумерки еще не наступили. Не слышно было веселых голосов школьников, которые в четыре часа дня, как только раздавался звонок, гурьбой высыпали во двор коллежа; не проходил еще фонарщик, зажигавший уличные фонари.

Лидия поджидала мужа. Финансист Сушо, которого он встретил у Вери в начале октября, с того дня несколько раз приглашал его к себе. Но только две недели назад у них пошли серьезные переговоры. А в этот день утром господин Сушо, приятель Уврара, послал Флорану записку, вызывая его к себе на два часа дня.

Флоран возлагал большие надежды на эти переговоры. Став опять штатским человеком, он не вернулся в фондовое управление Казначейства - там происходила тогда реорганизация. Откладывалось возвращение к прежней рутине, которая, возможно, день за днем затянула бы его, и благодаря этой отсрочке тысячи замыслов роились в его голове. Впрочем, кто бы мог избежать заразительного воздействия лихорадочной атмосферы тех лет? В психологии каждого в той или иной степени сказывалось возбуждение, охватившее тогда всю страну, весь народ и палату депутатов, которая, не успев собраться и оглядеться, уже заявила о своем намерении изменить курс и действительно изменила его во всех отношениях и даже зашла в этом слишком далеко. В провинции еще не угас огонь раздоров, до заключения мира было еще далеко, не утихала вражда партий, сводились личные счеты, свирепствовали доносы. Наскоро зашивали раны на теле родины и пользовались для этого отравленной ниткой. Превотальные суды готовились действовать, пэры Франции - и среди них маршалы империи - уже отправили Нея на расстрел.

Беседы с финансистом Сушо сразу же покорили Флорана, но Лидия не отрешилась от обычной своей осторожности, - и сейчас она поджидала мужа со смешанным чувством надежды и страха. Наконец она заметила его в сумерках. Он

Когда он подошел ближе, Лидия разглядела, что он несет горшок с цветами, обернутый в белую бумагу, и поняла, что Флоран идет с добрыми вестями. Значит он наконец договорился с финансистом. Лидия вздохнула, потом улыбнулась. Она встала с кресла, опустила на окне занавеску, подержала над огнем, пылавшим в камине, туго свернутую бумажную трубочку, с ее помощью зажгла масляную карселевскую лампу и поставила ее на круглый столик. Под железным абажуром фитиль разгорелся, пламя отбросило на потолок золотой диск, и по всей комнате разлился неяркий ровный свет. Сумрак отступил, сгустился в углах, вдоль карнизов и в глубине алькова, за кроватью.

- Вот, пожалуйста, - сказал Флоран, бросив на стол сложенный листок.

Он даже не успел снять шляпу, поцеловать жену, преподнести ей принесенный цветок. Он ворвался как вихрь. Лидия затворила за ним дверь и хотела было помочь ему раздеться.

- Нет, погоди, - сказал он. - Сначала прочти. - Поставив горшок с цветком на комод, Флоран снял шляпу и пальто с многоярусными пелеринами, именуемое каррик, потом сел в кресло и принялся стаскивать с ног сапоги. Лидия склонилась у лампы, держа в руках листок.

- Я не очень хорошо понимаю, Флоран.

- А кажется, все ясно. Чего ты не понимаешь?

- Да тут какой-то биржевой маклер заявляет, что он берет тебя на службу в свою контору. Кто же это такой? Ты никогда о нем не говорил. Я даже имени его не слыхала.

Привычным движением она, как и каждый вечер, подала ему мягкие туфли, но протянула их только одной рукой, а в другой все держала письмо. Потом села напротив мужа и добавила:

- А я думала, что это господин Сушо берет тебя в свое дело.

- И правильно думала.

Надев мягкие туфли и домашнюю куртку, развязав галстук, он наконец решился все рассказать жене. Она не все поняла. Выросшая в кругу провинциальной торговой буржуазии, она совсем растерялась, слушая рассуждения мужа, в которых он затрагивал такие широкие проблемы. Она запомнила только, что лица, сведущие в биржевых делах, предусматривали, что в 1816 году будет в корне изменен устав, определяющий положение биржевых маклеров; что в этот устав включат специальные пункты касательно парижских маклеров, каковые пункты господину Сушо прекрасно известны; известно, например, наверняка, что биржевой маклер, который пожелает передать свою должность другому, обязан будет представить кандидатуру своего преемника на утверждение его величества и что, наконец, человек, притязающий на этот пост, должен отвечать трем условиям: пользоваться всеми гражданскими правами, иметь не менее двадцати пяти лет от роду, обладать четырехлетним опытом работы в конторе нотариуса или биржевого маклера. Относительно возраста и гражданских прав Флоран отвечает поставленным требованиям. Остается лишь одно условие: предварительный стаж. Понимает теперь Лидия?