Семнадцать мгновений Вейдера - [22]

Так и не сумев извлечь нужное имя из сложного винегрета в своей голове, Энекин присел на корточки.

Ты что тут делаешь?

Тренируюсь, - серьёзно раздув щёки, ответил падаванчик едва переросший самого Магистра.

Что, неужели один?

Нет, вся группа…

А я тебе зачем?

Вот… заело…

Эх ты! – Энекин рассмеялся. - Заело…

Раскрутить рукоять маленького учебного меча – дело одной минуты. Штука практически безопасная, но если рванёт, то шума и слёз не оберешься. Ага, так и есть – пружина активатора погнута.

Орехи ты им колол, что ли?

Малыш замотал головой, хитро прищурившись:

Неее… Он уронился…

Уронился… Что ж ты, рыцарь? – вставая, Энекин протянул маленькому джедаю его не по годам серьёзную игрушку. – Держи и больше не роняй.

Уй! Точно работает! – малыш активировал клинок и поводил им из стороны в сторону. – Спасибо, Эни! – и вдруг смешавшись. – Простите, мастер Скайуокер…

Да ладно тебе… Удачи, малыш!

Взлохматив пятернёй падаванские вихры, Энекин развернулся к лестнице и собрался было бежать дальше, как вдруг внезапно промелькнувшая мысль заставила его остановиться:

Погоди-ка! Ты говоришь – вся группа, но с вами ведь должен быть кто-то из старших? Сами же вы Храм на кирпичи разберёте.

С нами был магистр Винду, но его срочно вызвал к себе господин Верховный канцлер. Я сам слышал, как он говорил по комм-линку…

«Ситх!!!» Энекин скатился по лестнице, влетел в кабину турболифта, с размаху ткнул в кнопку, пискнувшую от подобного с собой обращения, и сполз по стене, глядя на мигающий в углу огонёк видеокамеры. «Только этого мне и не хватало. Мечтать надо меньше, Эни! Ты понимаешь, ЧТО ты наделал? Ситх! Ситх! Ситх! Называется, вспомнишь – оно и явится…Стукнуться, что ли, головой о стену – может поможет?» К счастью для кабины лифта, она достигла нижнего уровня и выпустила взъерошенного джедая на волю.

* * * * *

Кроваво-красная пелена перед глазами… Здесь всё было этого страшного оттенка, оттенка огня войны… нет… рек огня… рек крови… И этот человек перед ним – он тоже был в ответе за это. В ответе за то, что его, Энекина, братья в Силе, гибли, не успевая понять – ЗА ЧТО? За что, за какие такие грехи всё это происходит именно с НАМИ? За что его, Энекина, дети родятся на войне? Дети, которым было суждено стать первыми Скайуокерами, рождёнными свободными людьми? Это не та свобода, о которой он грезил… Не тот мир, в котором он хотел жить…

Кто был прав, кто виноват в этой бойне в угоду заигравшегося гения? Удар, ещё удар, блок… Тело, ставшее за годы тренировок послушным инструментом, действовало само по себе, и всё, что он видел сейчас – глаза своего Врага, смотрящие в лицо смерти. Страшные безумные глаза. Каким-то краем сознания Энекин понимал, что точно такие же глаза смотрят сейчас и на Винду. «Ещё чуть-чуть и сейбер взорвётся прямо у меня в руках…» О себе Скайуокер не думал – казалось, его несла на своих крыльях какая-то неведомая досель сила. Нет… Один раз с ним уже было такое, но вспоминать не хотелось… слишком больно…всё ещё слишком больно… Учитель… Энекин вспомнил Оби-Вана… Равнодушие… Отчуждённость… Сухие, насквозь мёртвые строки Кодекса… «Где ТВОЙ Мир, джедай Скайуокер? Где?! Где он, ситх его побери?!! Где твоя мечта?!! Лежит грудой мусора – никому не нужной, никем не разгаданной…»

Блок, поворот, удар, ещё удар, и ещё, и ещё… Энекин наступал, против воли заставляя Мэйса пятиться…

* * * * *

Теперь Энекин мчался по одному из вспомогательных коридоров здания Сената. Коридоры предназначались для личной охраны Верховного канцлера и обслуживающего персонала и были устроены так, что в случае непредвиденных обстоятельств за спиной Палпатина в мгновение ока имела возможность вырасти целая рота «болванов-в-красном», как про себя окрестил Скайуокер личных гвардейцев главы Республики. Или для того, чтобы «лис мог уйти незамеченным», как любил говаривать Йода, дёргая ушами и громко стуча палочкой.

«Интересно, а где они? Болваны?» Коридор оказался странно пустым, хотя обычно гвардейцы стояли через каждые несколько шагов. Палпатин явно избавлялся от лишних свидетелей… «Свидетелей чего?» Энекин замедлил шаг, восстанавливая сбившееся во время быстрого бега дыхание и обдумывая, что к чему. Начало дня не предвещало ничего хорошего. «С чего бы это магистр Винду бросил всё и помчался к Канцлеру? Неужели?.. Похоже, что-то пошло не так, и наш хитрый лис решил переиграть партию. Чей же ход следующий?»

Как наяву он увидел личные апартаменты Палпатина, отблеск огня камина на панелях тёмного дерева – канцлер любил повторять, смеясь, что бесконечно можно смотреть на три вещи – как течёт вода, как горит огонь и как кто-то работает. Последнее искренне удивляло Скайуокера – работоспособность главы Республики поражала. Казалось, этот человек никогда не устаёт и успевает быть в курсе всех дел каких бы областей управления государством они не касались: будь то обстановка на фронтах, очередной обвал акций крупнейших предприятий на биржах или неожиданный поворот подводных течений в политическом море. Всё было ожидаемо, предсказуемо и управляемо. Находясь рядом с Канцлером денно и нощно, Энекин понял – настоящая Игра всегда ведётся за кулисами. За Палпатином стояли не только олигархи и свора финансовых воротил, но и армия осведомителей, тайных агентов, шпионов и совсем уж отбросов общества. Канцлеру оставалось лишь дёргать за нужные ниточки, и фигуры послушно приходили в движении. Они пользовались определённой свободой – в пределах расчерченной чёрными и белыми квадратами доски. У каждой из них был свой путь и своё собственное предназначение. Фигуры думали, что выбирают они, но на самом деле выбор принадлежал владельцу нависшего над их миром крахмального манжета с запонками простого металла. Один неверный шаг – и старинная костяная безделушка будет небрежно брошена в ящик стола, лязгнет тяжёлая крышка и о ней… забудут… Вот и сейчас… Канцлер рассеянно крутит в руке бокал тёмного набуанского вина, наблюдая за сидящим напротив телохранителем.