Семнадцать мгновений весны. Кривое зеркало Третьего рейха - [20]

», то она содержит сразу несколько фактических ошибок. Во-первых, гестапо не могло его завербовать: он был либо членом СС, а их гестапо, подчиненное рейхсфюреру СС, естественно, не вербовало. А во-вторых, Шелленберг завербовать кого-то «через гестапо» не мог, впрочем, он вообще не стал бы вербовать шофера Бормана — это была не его компетенция и на этом можно было серьезно обжечься. Несколько позже в той же серии вопрос о шофере вновь всплывает, теперь когда Штирлиц докладывает Мюллеру о своем разговоре с рейхслейтером. По словам Штирлица, Борман сказал, что шофер сломался после пыток в подвалах и он ему не может больше верить. И затем добавил: шофер — отработанный материал. И опять данная ситуация, скорее, характерна для советской системы 1930–1940-х годов, когда органы госбезопасности могли арестовывать кого угодно. В Германии подобное было просто не возможно, а ревниво следившие за своими прерогативами и не терпевшие чьего-либо вмешательства в свою компетенцию высшие руководители (и в первую очередь Борман) ни в коем случае не потерпели бы подобного самоуправства со стороны гестапо. Разразился бы грандиозный скандал, Гиммлер получил бы выволочку и в очередной бы раз заклялся вмешиваться в дела партии. Правда, скорее, ничего бы не произошло вообще: Мюллер абсолютно четко представлял, что ему можно, а чего нельзя, и никогда не выходил за четко очерченные рамки своей компетенции.

Еще одной калькой с советской системы является и фраза Мюллера, сказанная Штирлицу в самом конце 19-й серии: «Мне нравится, как вы держитесь, я тут беседовал с несколькими своими — они раскисали». Естественно, подразумевается, что Мюллер допрашивал заподозренных в чем-то сотрудников гестапо. Как уже указывалось в главе, где шла речь о прототипах Штирлица, случаев, когда в рядах гестапо были выявлены иностранные шпионы, было крайне мало — если быть точным, то один. Поэтому попытка создать впечатление, что в гестапо, как и в советских органах госбезопасности 1930–1940-х годов, время от времени проводились массовые чистки, не имеет с реальностью ничего общего. Безусловно, гестапо было главным инструментом нацистского террора против инакомыслящих, евреев и вообще всех, кто мог составить угрозу нацистскому режиму — преступления гестапо хорошо известны и признаны целым рядом судебных процессов, в том числе Международном трибуналом в Нюрнберге, — но к своим сотрудникам и в этой организации относились значительно более бережно, чем в НКВД — НКГБ СССР.

В конце отметим еще одну, совсем уж незначительную неточность. В начале 10-й серии, беседуя со Штирлицем в «подвалах гестапо», Мюллер говорит ему: «Я всегда жалел, что вы работаете не в моем аппарате, я бы давно сделал вас своим заместителем». Действительно, в Главном управлении имперской безопасности существовала возможность перехода из одного управления в другое, например, из СД/Заграница в контрразведку гестапо и наоборот. Правда, таких случаев было немного, но напомним, что тот же Шелленберг начинал именно в контрразведке у Мюллера, прежде чем перешел в политическую разведку. Однако интересным является тот факт, что Генрих Мюллер был единственным начальником управления РСХА, который никогда не имел заместителя. Это вытекало из особенностей его характера и стремления лично контролировать все вопросы в управлении. Это было хорошо известно, и Штирлиц должен был воспринять эти слова Мюллера исключительно как ханжество.

Форма одежды — парадная

Большую роль в том, что фильм «Семнадцать мгновений весны» так понравился зрителям (хотя главным, конечно же, остается мастерство режиссера, сценариста и актеров), сыграла униформа, в которой в фильме ходят его персонажи. Всевозможные виды чужих — и, заметим, красивых и элегантных — мундиров завораживали зрителя, создавая атмосферу некого виртуального Третьего рейха. На самом деле Третий рейх действительно был «царством униформы» — ее носили все, от военных и полиции (что вполне естественно) до партийных чиновников, функционеров Германского трудового фронта, почтальонов, шахтеров, Гитлерюгенда, Союза немецких девушек и еще десятков партийных и государственных организаций. Каждая из организаций имела свои собственные ранги, знаки различия, мундиры, головные уборы, кинжалы, значки и т. д. и т. п. И в наши дни, когда появилось уже довольно много публикаций — особенно за рубежом — по униформе Третьего рейха, не очень просто разобраться во всех этих хитросплетениях. А в 1970-е годы, в закрытом железным занавесом СССР это было практически не возможно. К чести создателей фильма надо отметить, что использованная ими форма была значительно ближе к оригиналу, чем все используемое ранее. Хотя при этом, конечно же, не обошлось и без досадных недоразумений и несоответствий — таких, как прежде всего черная форма эсесовцев. Черная форма из «Семнадцати мгновений» настолько заворожила зрителей, что и до сегодняшнего дня 99 % российских зрителей уверены, что в Германии в феврале 1945 года эсесовцы ходили затянутыми в черные мундиры с красной повязкой со свастикой на рукаве и в начищенных до зеркального блеска сапогах. Этот миф — один из наиболее устойчивых среди тех, что породили «Мгновения». Причем утверждение этого мифа происходило по вполне прозаическим обстоятельствам. Когда-то, при съемках Сергеем Бондарчуком другого великого фильма — «Война и мир» — было пошито большое количество униформы образца 1812 года: как русской, так и французской. После окончания съемок костюмы (а также муляжи вооружения) отправились в запасники киностудии. И с этого времени, как только возникала нужда в форме этого периода, сразу же обращались сюда. Это происходит и по сей день — хотя часть реквизита пришла в негодность, значительная часть все еще вполне подходит для использования. Та же ситуация произошла и с костюмами из «Семнадцати мгновений». Значительное количество хорошо пошитых черных мундиров СС перешло в запасники, откуда они начали свое триумфальное шествие по экранам многочисленных советских фильмов «про войну». Новые шили только для актеров, исполнявших ведущие роли в фильмах. Миф возмужал и прочно укрепился в сознании зрителей.