Семирамида - [13]

Пауза.

Господин Дидро, вы не согласитесь взглянуть на проект иллюминации? Я буду счастлива услышать ваше суждение.

ДИДРО. С величайшим удовольствием.

ДАШКОВА. Стоило мне на несколько недель отлучиться в Москву, а здесь такие перемены. (Пауза.) Помните нашу первую встречу в Париже? Я не переставала восхищаться смелостью, с которой вы позировали той художнице.

ДИДРО. Всего лишь одна несколько смелая выходка не заслуживает подобного внимания.

ДАШКОВА (кокетливо). Зато подтверждает огромную интуицию великого разума. Вы просто знаете, чего хочет женщина. На мой взгляд, — это признак безупречного вкуса. Порой одежда становится лишь препятствием. Не так ли?

ДИДРО. Честно говоря, я уже давно смотрю на нашу современную одежду с отвращением. Например, костюм по французской моде: чулки, башмаки, панталоны, жилет, фрак, жабо, подвязки, сорочка. Наденьте на Цезаря или Катона нашу шляпу и парик — со смеху помрешь.

Потемкин и Дашкова смеются.

Естественная наша одежда — это кожа, и чем больше мы об этом забываем, тем сильнее грешим против хорошего вкуса. Греки, хоть и надевали на себя один или два куска шерсти, в своей скульптуре предпочитали обнаженное тело. А наши дамы носят на себе целую лавку!

ДАШКОВА. Но это бывает так приятно!

ДИДРО. Не спорю. Я лишь утверждаю, что современный костюм странен и далек от естественности.

ПОТЕМКИН. Так ведь костюм носят не ради удобства, а чтобы люди знали кто перед ними — барин или мужик.

ДАШКОВА. Ваше замечание весьма справедливо, генерал, но соображения господина Дидро касаются более высокой материи… ах, как бы охотно я продолжила эту беседу, если бы не мои обязанности. Я должна, просто вынуждена с вами попрощаться. (К Дидро.) Рисунки и проекты вам доставят в течение часа. (Выходит.)

ПОТЕМКИН. А что это, собственно, такое — французский вкус?

ДИДРО. Вы просите дать определение?

ПОТЕМКИН. Да, прошу вас. Что делают французы лучше, чем русские, так что русские обезьянничают под французов, а не наоборот? Я согласен с вами, что вся эта французская мода — сплошная глупость, особенно в нашем климате, и все-таки каждый стремится ей следовать. Даже самые светлые умы. Отчего?

ДИДРО. А знаете, возможно, отчасти это объясняется легкостью.

ПОТЕМКИН. Легкостью чего?

ДИДРО. Мысли. Некая беззаботность. Если вы допустите, что все предписано свыше, что это судьба правит нами, а не мы судьбой, то мода покажется вздором и вам станет легче жить.

ПОТЕМКИН. И кто предписывает свыше нашу судьбу? Бог?

ДИДРО. Многие очень хотели бы это знать, но я к ним не принадлежу. На что мне это? Разве тогда я смогу избежать ямы, в которой мне суждено свернуть шею?

ПОТЕМКИН. Я завидую вашей философии. А грех? Если я совершу нечто дурное, буду ли я невинен, поскольку так было предопределено свыше?

ДИДРО. Кто знает, генерал, чему в жизни следует радоваться, а чему огорчаться. Добро порой навлекает зло, зло — способствует добру.

ПОТЕМКИН. Не посоветуете ли вы мне какие-нибудь книги на эту тему?

ДИДРО. Их не один десяток. Несколько — у меня с собой.

ПОТЕМКИН. Вы не согласитесь мне их одолжить?

ДИДРО. С удовольствием.

ПОТЕМКИН. Сердечно благодарю. (Выходит.)

ДИДРО. Что с ним случилось? Почему он вдруг захотел у меня учиться? Влюблен в императрицу? Разумеется. Ведь он настойчиво старался это всем показать. Какова же однако роль Мавры во всем, что здесь происходит? Во мне шевельнулось чувство ревности. Но к кому?

Сцена 7

ДИДРО. Можешь не отвечать, но если ты согласишься мне помочь, я найду способ тебя отблагодарить. Ты ко мне пришла по личному приказу императрицы?

МАВРА. Да. Но больше я не скажу ничего.

ДИДРО. А раньше тебе давали подобные поручения?

МАВРА. Не скажу.

ДИДРО. Я не слишком богат, но десять золотых рублей на твое приданое это много или мало?

МАВРА (после паузы). Много. Если вы поклянетесь… Разве вы сами не догадываетесь?

ДИДРО. Я предпочел бы знать. Пойми, я не разбираюсь в некоторых ваших обычаях и немного растерялся.

МАВРА (после паузы). Это испытание. Нужно проверять.

ДИДРО. Меня?

МАВРА. Каждого.

ДИДРО. И много их было?

МАВРА. Какой вы любопытный! Этого я не скажу даже под пыткой.

ДИДРО. Императрица запретила пытки.

МАВРА. Как бы не так. Только не за это. Кто сможет выдержать сто ударов кнутом?

ДИДРО. Хорошо, это не так уж и важно. Последние десять лет фаворитом был граф Орлов. Значит…

МАВРА. Тише… Его я не испытывала. Пробир-дамой я стала всего два года назад.

ДИДРО. Как? Пробир-дамой?

МАВРА. Так это называют.

ДИДРО. И что? Потом ты обо всем докладываешь императрице?

МАВРА. Княгине.

ДИДРО. Дашковой?

МАВРА. Ага.

ДИДРО. А о чем она спрашивает?

МАВРА. О разном.

ДИДРО. Например?

МАВРА. Ну… деликатен ли, умел…

ДИДРО. Умел? Ага… И ты будешь ей про меня рассказывать?

МАВРА. Нет. Уже нет нужды.

ДИДРО. Нет нужды?

МАВРА. Государыня сама спросила. Сами прекрасно знаете…

ДИДРО. Я?

МАВРА. Спросила неделю назад.

ДИДРО. Ах, так?

МАВРА. Больше ничего не скажу. Да вы сами все знаете.

ДИДРО. Хорошо, хорошо. А девица барона Гримма? Она тоже пробир-дама?

МАВРА. Люба? Нет. Она не подходит для этого.

ДИДРО. Почему?

МАВРА. Не знаю. Но точно не подходит.

ДИДРО. Так сказала княгиня?

МАВРА. Ага!

ДИДРО. То есть — только ты одна?