Семицвет: молодость богов. Части 1-2 - [13]

Неожиданно она остановилась, развернулась и встала перед ним, смотря свысока и положив руки на пояс. Выглядело забавно — боевая девица. Алексей даже рассмеялся. Она тоже прыснула.

— Так! Серьезнее, Прошин. Я тебе сейчас серьезный вопрос задам. Ты серьезен?

— Да, Лиза. Я вас слушаю.

— Ты смышленый и шустрый. И не по годам амбициозный. И я помогу тебе подготовиться к экзаменам. Но только если ты официально примешь мою помощь при всех свидетелях — а их тут много. Холмы, деревья, утки, камыши и даже это болото, чудом сохранившее наши жизни. Это серьезные свидетели. Ты принимаешь мою помощь?

Она протянула руку.

— Вы же никому не расскажите? — жалобно спросил он.

— Да какая разница? Ты принимаешь мою помощь или нет? — спросила она громче. Он робко пожал её руку. Она неожиданно стиснула её так, что стало больно.

— Я почетный имперский куратор. Ни один из моих учеников, принявших мою помощь, не проваливал экзаменов. И обратного пути нет.

Алексей сжал её ладонь со всей дури. Всю неуверенность как рукой сняло, и он, с легкостью осознал, что обратного пути действительно нет.

* * *

Он застонал и зажмурился. Мышцы болели так, что он даже не мог подняться с кровати. А будильник звенел не переставая. Пришлось опереться руками и медленно встать. Устал, словно и не спал вовсе, а все болело так, что он едва двигаться мог. Его марш-бросок под тяжеленым рюкзаком сказался как-то слишком быстро. А после двух часов сна чувствовал дикую слабость и даже растерянность.

Накануне он до ночи заполнял с Лизой анкету.

Первым делом Лиза устроила Алексею разнос за то, что тот выдрал страницы из книги. Это был уже поздний вечер. Лазарев и Витя их дождались там, где и договорились, немного посетовали, что те припоздали, и уже начали беспокоиться… Но ни Алексей, ни Лиза, ни слова не сказали им о болоте. Даже, словом не обмолвились. И эта игра в волшебность делала пережитое таинственным и волшебным.

И вот, они добрались до школы и сидели в аудитории. Лиза изучала сайт минобороны, Алексей — инструкцию к спрею против солнечных ожогов.

— Никогда не смей вырывать листы из книг. — сказала она наставительным тоном. Очень таким важным. — Никогда. Понял? Это раньше так можно было поступать. Особенно с книгами о новых технологиях — они же устаревают мигом, их рвать на куски можно было. Кофеем заливать, комментарии на полях оставлять. А вот художественные книги — совсем другое дело. Они не так быстро устаревают. Да что говорить — некоторые художественные книги по десять тысяч лет живут!

— Ну-ну, — подумалось Алексею. Где это она бумажную книгу такой давности нашла? Но спорить он не стал.

— А некоторые, — не унималась Лиза, войдя в роль поучительницы. — Устаревают и забываются через десять лет после их выпуска. Понял? Есть книги, которые до сих пор на бумаге издают. И твоя книга не исключение. Хотя, конечно, я рада, что ты готов пойти на все ради мечты… Так! — произнесла она, подняв палец. — Опять это «так». Каждый раз, когда Лиза говорил свое фирменное «так», она резко собиралась, выпрямлялась, и все вокруг начинали суетиться с деловым видом. Выглядело комично.

— Писать руками ты, я так понимаю, не умеешь. Это проблема. И у нас есть только один выход. Это хорошо, когда есть выход, даже если он один. Знаешь, что это такое? — она достала карандаш и ластик.

— Карандаш и ластик.

— Именно. Ты заполняешь от руки, печатными буквами, я проверяю, корректирую, затем ты берешь ластик и исправляешь. Затем я снова проверяю, снова корректирую, ты снова исправляешь. И так — до тех пор, пока я не буду довольна. Затем. — она достала перьевую ручку, — ты обведешь все это ручкой, так аккуратно, как только сможешь. А я пока буду разбираться с тем, как за полгода научить тебя трехлетней программе по математики и заставить писать руками, так как экзамен по математике в военной академии проходит письменно…

…он отключил будильник. Настроение было не самым лучшим. Однако душу грело то, что Лиза все-таки согласилась ему помогать. Недоступная, агрессивная, злорадная, быстрая и резкая — вот её бы точно в военную академию без экзаменов взяли. И сразу на передовую. Третья тренировочная война «Империя-Ирландия», счет четыре-три, агент влияния Елизаветта Петровна едет на танке, выслеживая противника и что-то орет в рацию, держа в одной руке бинокль, в другой — прицел пушки. А рация что — в третьей руке? Не… Пусть рация тогда будет… В общем, клево, что она ему помогать согласилась. И не просто согласилась — а даже как-то слишком рьяно согласилась. Ему даже стало страшновато.

Но, к стыду признаваясь, заполнить самостоятельно анкету он бы точно не смог. Так что все, что случилось — было не зря.

Будильник звенел не переставая. Светало. Мама (а он заставил себя называть Свету мамой) приготовила ему кофе и сварила два яйца. Зевнула и ушла спать. В теплую кроватку. Алексей ей искренне позавидовал. Ровно в полпятого он вышел из квартиры, спустился на первый этаж и был встречен Лизой, как и договаривались. Она тоже была сонной и не в духе. И зевала не переставая. Алексей решил её особенно не дергать — от греха подальше — и всю дорогу молчал.