Семейство Питар - [3]

Отличный парень этот Муанар — держится, как положено старшему помощнику, словно он и не совладелец судна!

— Подожди еще минутку.

Сена становилась шире. Несмотря на завесу дождя, над Гавром — это угадывалось — нависало зарево, и у банок, где ловятся шпроты, все чаще попадались рыбачьи баркасы.

— Что говорят в Руане, с тех пор как я стал судовладельцем?

— Что вам везет! — простодушно ответил лоцман и собственноручно довернул штурвал на две спицы.

— Завидуют?

— Завистников всюду хватает.

— Кто, например?

— Я, знаете, чужими разговорами не интересуюсь…

— Повторим?

Стопки звякнули. Лоцман засвистел, вызывая катер, который снимет его с судна.

— Кажется, с вами ваша жена? Совсем как на некоторых английских судах. Может, так оно и лучше…

Поглядывая на редкие огни за пеленой дождя, они думали совсем о другом.

— Это за мной. Дайте на минутку задний ход.

Муанар перевел ручку машинного телеграфа. «Гром небесный» замедлил движение, в темноте послышались голоса, затем легкий удар о борт.

— До скорого! — попрощался лоцман и потянул руку.

— До скорого!

Еще несколько минут ушло на маневры. Наконец «Гром небесный» вырвался на простор, и Ланнек скомандовал:

— Полный вперед!

Подумать только, он выходит в море на собственном судне! Ланнек подмигнул маяку в Эв, по которому столько раз определялся, и настроение у него опять стало почти таким же приподнятым, как накануне вечером.

— Жорж! — Он редко называл Муанара по имени. — Какая-то сволочь решила меня разыграть. — С этими словами Ланнек протянул старшему помощнику бумажку, найденную в штурманской. — На, прочти.

Над картами снова вспыхнула тусклая лампочка. Ланнек проверил, не уклонились ли они от курса, нет ли впереди других судов, кроме трансатлантического лайнера, сиявшего вдалеке целым созвездием огней.

— Что скажешь? Дурак надеется нас запугать, верно?

Муанар вертел в руках бумажку с несколькими фразами, набросанными химическим карандашом:

«Не воображай, что ты всех умнее. Один человек, который знает что говорит, предупреждает тебя: „Гром небесный“ не придет в порт. Имею честь кланяться. Не забудь передать привет Матильде».

— Он знает мою жену, — заметил Ланнек, первоначально проглядевший эту подробность.

А ведь Матильда живет не в Руане, а в Кане, где ее мать отвела молодоженам квартиру в одном из своих домов.

— Розыгрыш, правда?

— Как знать! — вздохнул Муанар, с виду не слишком взволнованный.

— Что они могут нам сделать? Испортить машину?

Ланнека затопила внезапная нежность к своему старому пароходу, которому — он это чувствовал — что-то угрожает. Он говорил о различных частях судна так, словно это живое существо.

— Руль? Случись с ним что-нибудь, мы бы заметили.

А корпус у нас надежный.

Вдруг он чуть не подскочил на месте, но тут же расхохотался, потому что на секунду струсил, услышав в двух шагах от себя, на крышке переднего трюма, непривычный звук — настолько непривычный, что Ланнек не сразу сообразил, в чем дело.

Это было мычание коровы!

— Совсем из головы вылетело…

Они везли с собой, прямо на палубе, двух крупных нормандских коров, сдать которых предстояло в Гамбурге. Кто-то из матросов приладил над животными тент, но по их черным с белым бокам все равно уже катились струйки воды.

А сейчас они еще и мычат — вероятно, море пугает их своей загадочностью.

— Розыгрыш или нет, как по-твоему?

Теперь, когда река осталась позади, судно привычно закачалось на волнах, с шумом разбивавшихся о форштевень.

— Держу пари, моя жена сейчас вскочит с койки.

Ланнек не ошибся. Внизу Матильда, в ночной рубашке, приотворила дверь, посмотрела, нет ли кого-нибудь в темной кают-компании, и наконец заметила светлое пятно — г-на Жиля, вытянувшегося под простыней на диванчике.

Г-н Жиль уже спал и в ответ лишь со вздохом повернулся на другой бок.

— Эмиль! — вполголоса окликнула Матильда.

Она прислушалась, но никто не отозвался. Молодая женщина вернулась в каюту и еще целый час лежала без сна. Свет она не выключила. Обшарила глазами эмаль переборок и обнаружила во многих местах грязные подтеки.

«Придется все как следует вымыть…».

Коврик с красными разводами, лежавший на полу, тоже был засаленный, весь в пятнах неизвестного происхождения. А тут еще воздух в каюте — к нему Матильде никак не привыкнуть. Очевидно, переборки не герметичны и сквозь щели сюда проникает запах горелого масла и угля.

— Тебе не трудно еще чуть-чуть постоять на вахте? — спросил Ланнек Муанара.

То, что он собирался сделать, было ему вовсе не по душе, но удержаться он не мог. Для начала направился в машинное отделение, где застал только одного из машинистов — Матиас ушел спать.

— Не заметил ничего ненормального?

— Нет, капитан. Только вот масло, что мы взяли в Руане, оказалось жидковато. Будет перерасход.

Ланнек глянул на поршни, на динамо и спустился в топку. Там, на куче угля, сидели два кочегара.

— Порядок?

— Порядок, капитан.

Из вентиляционной трубы вырывалась струя ледяного воздуха пополам с дождевыми каплями, и Ланнеку после адской жары сразу стало зябко.

Он чуть не повернул обратно, но потом все же втиснулся в узкий лаз и очутился в длинном железном туннеле гребного вала.

Здесь было совершенно сухо. Вал вращался вовсю.